Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков - [37]
Твардовский успел выкрутиться из скверного положения, но многие другие контрагенты дьявола погибали в подобной ловушке. Между ними — папа Сильвестр II (Герберт): по тем же причинам, как Твардовский от Рима, он отлынивал от Иерусалима, но однажды, отслужив мессу, он увидал пред собою дьявола, который заявил ему, что придел, в котором он служил, носит название Иерусалима, а потому не угодно ли его святейшеству расплатиться по контракту? И уволок бедного папу в ад…
Впрочем, и помимо договоров с дьяволом подобные предсказания о месте смерти, разрешавшиеся трагическим каламбуром, сыграли печальную роль в жизни многих исторических людей.
Король Генрих
Варвик
Король Генрих
Иногда такое неопределенно-условное место заменяется в договоре столько же неопределенным условным сроком:
Фауст
Как известно из второй части «Фауста», такого реального удовлетворения Мефистофель доктору Фаусту не дал и попробовал поймать его на формальном крючке:
Но небеса не принимают этой уловки, контракт оказывается невыполненным с дьявольской стороны, и — молитвами великой покаянницы, при жизни Гретхен — душа Фауста получает свободу и возносится в райские селения…
Страсть Сатаны досаждать людям и всячески издеваться над ними доводит его до того, что он, подобно лисице, опустошает курятники или вдруг возьмет да выпьет в чьем-либо погребе все вино. Св. Маранда>{171} бес донимал, стаскивая с него одеяло, св. Гудулу>{172} — туша ночник, когда она стояла на молитве, св. Теодеберта — опрокидывая подсвечник (чего так не любил лесковский «очарованный странник»), св. Франческу Римскую — насыпая мух ей в воду для питья. Его дело — украсть у монаха рясу, запрятать молитвенник, набросать гадостей в суп. У монахов св. Дунстана>{173} он тащил решительно все со стола. Когда ученики св. Бенедикта строили монастырь, они никак не могли сдвинуть одного нужного им камня, потому что на нем сидел смеющийся над ними бес. Он уступил только вмешательству самого святого. Любимым же его издевательством — самым наглым и грубым, но, увы, довольно частым — было свести влюбленную парочку на запретное свидание и в момент преступных объятий связать их — на позор людской — в неразрывность (А. Граф).
Когда Гамлет колебался, убить ли ему дядю и отчима своего Клавдия в отмщение за убитого отца, в числе его сомнений было и такое:
Эта сила Сатаны над скорбящею душою отдавала во власть его всех меланхоликов, и оттого-то он был так страшен для святых, с их отвращением к веселости и любовью к скорби по человечеству.
Очень трудно выразить по-русски ту разницу между двумя видами бесовского воздействия на человека, которая в латинском языке коротко определяется словами obsessio и possessio. Первая обозначает предрасположение человека к атакам дьявола извне — собственно говоря, это высшая форма искушения. Possessio — одержимость бесом, бесноватость, проникновение беса внутрь человека. Гамлет, равно как и заливавшиеся слезами святые, были жертвами obsessionis, но это не значит, что они были одержимы: напротив, философия и святость исключают возможность бесноватости.
На язык современной психиатрии obsessio можно перевести паранойей на истерической почве, с бредом преследования. Подверженный демоническому натиску человек страдал от демона, даже когда его не видал. Он чувствовал беса незримым в воздухе, и это злое присутствие его удручало и волновало, наполняло тревогою и страхом. Люди чувствовали себя в жизни как в лесу, полном свирепыми разбойниками, которые вот-вот выскочат из-за кустов и совершат неслыханные злодейства. Уже говорено было о том, что присутствие демона наводит на человека тоску и страх. Маргарита не выносила Мефистофеля как человека и в конце концов узнала-таки в нем беса:
