Дядя Зяма - [32]
— Да! Очень красиво! Хорошо!.. Но на что тебе сдались эти рифмы? Маршелок Моте по прозвищу Дырка Холодная тоже умеет в рифму. Даст Бог, во время хупы ты его услышишь. Главное здесь — как написано, твой почерок.
И еще кое-что удивляет Гнесю. Когда приходят гости, Мейлехке сразу старается вклиниться в разговор и показать свои знания. Он и вправду очень одаренный и, кроме своих стихов и красивого почерка, еще изучал химию «по переписке»… Например, как делать ваксу, мыло, глауберову соль и синьку. Он даже показал ей бумагу, своего рода аттестат, удостоверяющий, что он умеет все это делать. Но зачем же всем об этом рассказывать? Вот, например, давеча в доме разбилось зеркало. Тетя Михля несла на стол угощение и уронила с комода зеркало. Она испугалась. Разбить зеркало, да еще перед свадьбой — плохая примета. Мейлехке Пик тут же стал ее успокаивать:
— Что вы, мамаша, волнуетесь? Я вам сделаю десять таких зеркал! — И сразу стал излагать все секреты изготовления зеркал, чтобы гости слышали: — Берут ртуть и растворяют ее в крепкой азотной кислоте. Потом берут стекло…
Но Зяма перебил его… Ах, самые сладкие минуты похвальбы отравляет ему этот местечковый сват:
— На что нам зеркала? Лучше покажи свой почерк!
И Мейлехке Пик сразу забывает, как надругались над его знаниями в химии и в производстве зеркал, берет чернила и перо и у всех на глазах выводит «Уважаемому» или «Его превосходительству» с настоящим большим «Е», так что шкловцы остаются сидеть разинув рты и забыв проглотить угощение: «Вот ведь, что этот Зяма-скорняк может себе позволить! Выискал такое чудо, такого одаренного — себе в зятья!»
При виде общего энтузиазма Гнесино раздражение остывает: может, так и должно быть? Может, женихи так и должны себя вести? И ей кажется, что она чувствует привязанность к этому киевскому парнишке с черненькими усиками и смугловатым остреньким личиком. Он часто произносит «о» вместо «а»[124], хотя его родители происходят из здешних литвацких мест; он как-то слишком подвижен для Гнеси, и глаза у него чересчур блестящие… Но все же он одаренный. Она что, на самом деле его невеста?
Скоро случившаяся свадьба подтвердила Гнесе: да, на самом деле его. Шклов уже давно не видел такой свадьбы — одновременно и щедрой, и «современной», и в то же время устроенной по всем дедовским обычаям. Тетя Михля не хотела по-другому. Она должна была справить свадьбу дочери точно так же, как когда-то справили ее, Михлину, свадьбу. Разбитое зеркало не выходило у нее из головы. Михля верила в такие приметы и старалась загладить этот недобрый знак набожностью и как можно лучшим соблюдением всех еврейских обычаев. В добрый час! В счастливый час!
Поэтому перед «покрыванием невесты»[125] Гнеся сидела на перевернутой квашне[126], застеленной красивой плюшевой скатертью с магендовидом[127]. Всё ради будущего счастья.
Клезмеры играли «Добрыджинь»[128] так, что пробрало всех подружек невесты и они стали всхлипывать.
Потом маршелок Моте Дырка Холодная набрал в грудь побольше воздуху и пустился рифмовать. Расхаживая напротив сидевшей на квашне невесты, как часовой, охраняющий восседающую на троне королеву, он сыпал рифмами и сам себе подыгрывал на старинной флейте.
Начинает Моте-маршелок весьма аллегорически, с «А» с большим вопросительным знаком:
И клезмерская капелла переспрашивает:
Отвечает Моте-маршелок самому себе и удивленной капелле:
Музыканты горячо подхватывают:
Будто целая рота веселых солдат сыграла «тревогу»: «Чистая правда! Рады стараться».
Но Моте Дырка Холодная только грустно и задумчиво подсвистывает им на своей старенькой, с трещиной флейте:
Но вскоре и он, Моте-маршелок, вспоминает, что это свадьба, что нельзя грустить. Наоборот… И он завершает свои вирши, напирая с трескучей веселостью на раскатистое четырехкратное «р»:
Словно ракета взорвалась: р-р-р-р!..
Отвечает капелла:
А старая флейта подсвистывает:
Откуда же и каким образом в свадебные вирши Моте Дырки Холодной пробрался этот немецкий «бройтигам» вместо «жениха»? Это уж его секрет. Наверно, он воспринял эту традицию от своих предков[130] — все они были маршелоками и клезмерами. Но что правда, то правда! Его немецкий «бр-р-ройтигам» всегда производит глубочайшее впечатление, как на заплаканную невесту, так и на умиляющихся сватов. Как зубья пилы сквозь холодец, проходят Моткины немецкие «р-р-р-р» сквозь их нежные сердца. Даже такая «образованная» девушка, как Гнеся, которая собирается учиться «на зубного», услышав этого пронзительного «
