Дядя Веня - [5]
Выходит Леночка в бикини, с одеялом через плечо.
Леночка. К вам можно? Хочу вечернее солнышко поймать.
Расстилает одеяло на скамейке и ложится.
Надо же — конец ноября! (смеется) В Мюнхене — дождь со снегом, а я с таким загаром! Видели бы они, дураки…
Марина выглядывает из дома.
Марина. Машенька, а что мы к обеду будем сооружать? Я там курицу размораживаю.
Мария Борисовна. Можно и курицу. Хотя, знаешь, подожди… (встает) Давай посмотрим, может чего другое придумаем, а то все курица и курица…
Уходит вместе с Мариной.
Леночка. Хорошо бы и в самом деле чего другое. С этой еврейской диетой я тут скоро кудахтать начну. (кудахчет) А, Вениамин Михайлович? Странно, как это вы в Израиловке с такой любовью к курям еще яйца нести не научились?
Войницкий. Действительно. Мы тут все больше высиживаем. Я вот уже десять лет как на яйцах сижу.
Леночка(игриво смеется). Ну и что, что-нибудь высидели?
Войницкий. Навряд ли. (встает) Ладно. Пойду. Надо бы лимон окучить.
Леночка. Ну куда же вы? Вы что, меня боитесь?
Войницкий. С чего это мне вас бояться?
Леночка. Ну вот и хорошо. Вот вам крем от загара — намажьте мне спинку, пожалуйста. По-родственному.
Войницкий(неловко). Ну разве что по-родственному.
Садится рядом с Леночкой, начинает размазывать крем по ее спине.
Леночка. Да, да, хорошо… Плечи, плечи помните… Ну что вы как неродной, Вениамин Михайлович, вы душу вкладывайте, душу.
Войницкий(продолжая размазывать). Больше вам ничего вкладывать не надо?
Леночка(смеется). А вы проказник! Нет, ничего другого вкладывать не надо. Пока. Подождите, мешает (расстегивает бюстгальтер). Мажьте, мажьте. Попку не забывайте.
Войницкий. Попку. Не забываю. Ну, может, хватит?
Леночка. Ну ладно, спинку хватит. (переворачивается на спину) А теперь — животик и грудку…
Войницкий(вскакивает). Черт-те что… Знаете… Грудка, попка… Мрак какой-то.
Уходит.
Леночка(озадаченно). Что такое? Ну что такое? (вздыхает и застегивает бюстгальтер) Дикие люди. Край перепуганных идиотов. Дыра поганая. Никакой цивилизации. У-у-у… скучища проклятая!
Переворачивается на живот и лежит на скамейке, болтая ногами в воздухе.
З а н а в е с
Гостиная в том же доме. Ночь. Время от времени проезжает патрульная машина, и тогда в окне видны отблески ее желтой мигалки.
Серебряков (сидит в кресле перед открытым окном и дремлет) и Леночка (сидит подле него и смотрит телевизор).
Серебряков(очнувшись). Кто здесь? Соня, ты?
Леночка. Да я это, я. Спи уже, надоел.
Серебряков. Боль нестерпимая. Дай мне болеутоляющего.
Леночка. При чем тут болеутоляющее? Поставь свечку — все пройдет.
Серебряков. Сколько раз тебе говорить — свечи при ревматизме не помогают.
Леночка(в тон). Сколько раз тебе говорить — у тебя никакой не ревматизм, а самый что ни на есть геморрой. Так что ставь свечку и перестань ныть, как малое дитя. Без тебя тошно.
Серебряков. Какая ты жестокая, Елена! Могла бы хоть притвориться в память прошлых лет, пожалеть… Разве я мало для тебя сделал?
Леночка. А чего это ты для меня такого сделал? Интересно… давайте послушаем… Ну? Не слышу? Молчишь… то-то же, знай свое место!
Пауза.
Думаешь, если ты тогда меня с улицы подобрал, то это тебе сейчас какие-то права дает? А? Я тебе, между прочим, за эти годы тоже кое-что понадавала. Хотя и запросы у тебя не бог весть какие даже для твоего преклонного возраста. Все равно, на круг пару раз в месяц выходило? Выходило… значит, если подсчитать по средней таксе — скажем, сто баксов за раз… это сколько будет? Ну? Подсчитай, ты же из нас двоих интеллигент.
Серебряков. Леночка, я тебя умоляю. Не надо сейчас. Мне больно. Дай мне какую-нибудь таблетку.
Леночка. Давай-ка я лучше окно закрою. Комары жрут. Где это видано — комары в ноябре… ну и дыра эта твоя проклятая Израиловка!
Серебряков. Не закрывай, душно! Мне дышать нечем…
Леночка. Как же, нечем… жить захочешь — найдешь чем! А и задохнешься — невелика потеря. (закрывает окно)
Серебряков. Позови Соню. Хоть об этом я могу тебя попросить?
Леночка. Погоди. Сейчас досмотрю и позову.
Входит Соня.
Соня. Папа, как ты себя чувствуешь? Приехал Астров. Давай, он тебя посмотрит.
Серебряков. Не хочу. Что он там понимает, ваш Астров? Не может отличить ревматизм от геморроя. Дай мне болеутоляющего и открой окно.
Соня. Послушай, это неудобно в конце концов. Человек приехал среди ночи. Ты же знаешь, он делает это только из дружбы. Медицинской страховки у тебя нет, обратиться больше не к кому. А ты, вместо того, чтобы спасибо сказать… Нехорошо.
Серебряков. Все равно не хочу. Открой окно.
Леночка. Не открывай — комары летят.
Соня(открывая окно). А вы, мадам, шли бы в свою комнату. Я тут с отцом посижу. И лучше бы вы мне не тыкали, сколько раз говорить. Мы с вами в одном борделе не служили.
Леночка. Ишь ты! Не служили! Какие мы благородные! Сашка, уйми своего ублюдка, а то я ей морду намылю.
Серебряков(стонет). Соня! Лена! Перестаньте, ради всего святого…
Пауза.
За что мне такое наказание? Чем я это заслужил? Сижу тут, в дыре какой-то, и даже стакан чаю никто не подаст больному человеку… Все чужие, враждебные, всех я раздражаю, всем мешаю. И это я, я, столько давший этому миру, я, защищавший права людей на свободу в тяжелейших условиях тоталитарного общества! Отчего же люди платят мне такой черной неблагодарностью? Неужели такова судьба любого пророка, положившего жизнь на алтарь человечества?
Алекс Тарн — поэт, прозаик. Родился в 1955 году. Жил в Ленинграде, репатриировался в 1989 году. Автор нескольких книг. Стихи и проза печатались в журналах «Октябрь», «Интерпоэзия», «Иерусалимский журнал». Лауреат конкурса им. Марка Алданова (2009), государственной израильской премии имени Юрия Штерна за вклад в культуру страны (2014), премии Эрнеста Хемингуэя (2018) и др. Живет в поселении Бейт-Арье (Самария, Израиль). В «Дружбе народов» публикуется впервые.
События прошлого века, напрямую затронувшие наших дедов и прадедов, далеко не всегда были однозначными. Неспроста многие из прямых участников войн и революций редко любили делиться воспоминаниями о тех временах. Стоит ли ворошить прошлое, особенно если в нем, как в темной лесной яме, кроется клубок ядовитых змей? Именно перед такой дилеммой оказывается герой этого романа.
Бетти живет в криминальном районе Большого Тель-Авива. Обстоятельства девушки трагичны и безнадежны: неблагополучная семья, насилие, родительское пренебрежение. Чувствуя собственное бессилие и окружающую ее несправедливость, Бетти может лишь притвориться, что ее нет, что эти ужасы происходят не с ней. Однако, когда жизнь заводит ее в тупик – она встречает Мики, родственную душу с такой же сложной судьбой. На вопрос Бетти о работе, Мики отвечает, что работает Богом, а главная героиня оказывается той, кого он все это время искал, чтобы вершить правосудие над сошедшим с ума миром.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Студент Ариэльского университета знакомится с девушкой, которая одержима безумной идеей изменить прошлое посредством изменения настоящего. Сюжетная линия современной реальности на шоссейных дорогах Самарии и в Иерусалиме, в Ариэле и на Храмовой горе тесно переплетается со страшными событиями Катастрофы в период румынской оккупации Транснистрии и Бессарабии.