Дядя Русаков и мальчики - [5]

- Какие догадливые! - шуткой на шутку ответил Русаков. - Нет, не песком. На штамп кладут кусок раскаленного, насквозь красного и оттого мягкого металла. Но рукой его не вдавишь в углубление. Нужен пресс. Раз-два, надавил - и получается деталь, как ваш кулич из формочки. А там только кнопку нажимай. Тук-тук-тук-тук... - выдает пресс деталь за деталью.

Ребята узнали от Русакова, что инструментальщик готовит много различных штампов. Ведь детали требуются и большие и маленькие, и такого фасона и этакого.

Из этих-то деталей и собирают на заводе гигантские электрические машины.

У верстака

Мальчики раскраснелись. Глаза блестят. И я понимаю их радость: беседует с ними знаменитый инструментальщик, и не о пустяках болтает, как иные взрослые с детьми. Николай Николаевич знакомит их со своим мастерством.

Сейчас все внимание ребят на тисках, в которых закреплена плашка.

Плашка еще не штамп, пока лишь гладкий кусок стали.

Но Русаков у верстака. Он водит напильником по металлу, с силой нажимает на него: шарп... шарп!.. В то же время зорко поглядывает на чертеж, чтобы не ошибиться, не сделать неверного движения.

Темные его волосы, расчесанные на косой пробор, растрепались, попадали на лоб. На верхней губе проступили капельки пота...

А мальчики, как завороженные, смотрят на его руки. Происходит удивительное. Руки начинают серебриться... Все больше, больше - кажется, вот-вот станут совсем серебряными.

Но Русаков останавливается, чтобы передохнуть. Напильник отложен - руки вытирает ветошкой. И они уже не серебряные... Это всего лишь пыль была на руках, металлическая пыль, которую сдирал с плашки напильник.

Кинул Русаков ветошку, достал носовой платок и принялся вытирать разгоряченное лицо и шею.

Утомился. Мальчикам стало его жалко.

- Николай Николаевич! - сказал Алеша. - Зачем же это... Сталь пилить руками! Вон как вам трудно!

- Трудновато, - согласился Русаков.

- А вы станок себе попросите! - посоветовал Саша. - Вам какой хотите дадут. Самый лучший!

К удивлению мальчиков, Русаков объявил:

- А одного мне мало. Хочу, чтобы служили мне и токарный, и фрезерный, и строгальный, и сверловочный!

- Так много? - вырвалось у Саши.

- А я жадный! - Русаков рассмеялся и сказал уже серьезно: - Вон у нас в цехе станки. Посмотрите. Все мои помощники.

Мальчики кивнули. Станки салатного цвета; там они уже побывали.

Но оставалось непонятным, как это столько станков помогают одному человеку.

Русаков стал объяснять.

- Вот тут, - говорит, - на плашке, согласно чертежу, должна быть канавка. И довольно глубокая. Вручную мне ее и за полдня не пропилить. Но есть строгальный станок...

С этими словами Николай Николаевич развинтил тиски. Плашку взяли на станок - и через несколько минут канавка была готова.

Ребята потянулись к плашке.

- А можно руками попробовать?

- Попробуйте.

- Какая ровная канавка... И тепленькая!

Русаков отправил плашку в новое путешествие: на фрезерный станок.

Теперь появился на плашке как бы маленький колодец с крохотным отверстием.

- Заметьте, - сказал Николай Николаевич, - отверстие круглое. Так делает станок. А по чертежу надо квадратное. Значит?..

Он подмигнул ребятам и пошел к умывальнику.

Долго и старательно мыл руки.

- ...Значит, - закончил он, - от ручной работы не уйти. Да еще посмотрите, какой мелкой.

И тут началось самое интересное.

Русаков разложил инструмент. Кроме напильников мальчики увидели какие-то лопаточки, шильца, совочки... Будто блестящий веер засиял на верстаке.

Из этого веера Николай Николаевич стал брать то одно, то другое.

Но даже не взглянет перед собой. Каждый инструмент на своем месте словно сам прыгает в протянутую руку.

Только и поднимет глаза - чтобы свериться с чертежом.

От всего этого работа у Николая Николаевича пошла быстро-быстро.

Иные инструменты совсем крохотные - из-за пальцев рабочего и не разглядеть, что они там делают... И мальчики (я улавливаю их шепот) уже не пальцы инструментальщика видят перед собой: им представляется, что это сказочные гномы - ловкие и проворные - за добычей своей руды.

Временами Николай Николаевич, нацеливаясь инструментом в отверстие колодца, придерживает дыхание.

Замирают и мальчики. Они уже знают: чуть царапнешь, вводя инструмент в глубину, и квадрат может быть испорчен...

- Дед у вас какой бритвой бреется? - неожиданно спросил Николай Николаевич, не прерывая работы.

Алеша взглянул на меня. Я улыбнулся: мол, отвечай.

- А он не признает безопасной. У него бритва как сабля.

- А как он точит свою саблю? Ты видел?

- Ага. На брусочке. И поливает маслом. Чтобы ни-ни... никакой зазубринки. Даже невидимой.

Николай Николаевич кивнул.

- Вот и я, - сказал он, - должен закончить маленький колодец без зазубрин внутри. У вас масло - а у меня медный купорос. - Он наклонил бутылочку и пустил в отверстие колодца несколько зеленых капель. - Теперь, продолжал он, - беру вот этот напильничек, называется "бархатный"...

А напильничек-то, глядят ребята, чуть потолще иголки. Насечку на нем и не рассмотришь - глаза заслезятся.

Мальчики следят за руками инструментальщика. Ждут...

Однако бархатный напильник не успел опуститься в колодец.