Дядя Фред весенней порой - [27]

– Я думал, – удивился Хорес, – она с ним поссорилась.

– Ничуть. После бала он немного сердился, но она его успокоила.

– Почему же он хочет меня убить?

– Он не хочет.

– Хочет.

– Вы спутали.

– Нет, не спутал. Он только что приехал на моей машине, прямо на хвосте, и обещал разорвать меня в клочья.

– На хвосте?

– Да. Я выхожу, а он слезает с багажника и кидается на меня.

– Видимо, я чего-то не знаю, – огорчился граф. – Расскажите пообстоятельней. Это очень интересно.

Хорес впервые улыбнулся:

– Да уж, интересней некуда! Одно слово, влипли. «Проклятье пало на меня», как говорила дева из Шалота[22]. То есть на вас.

Лорд Икенхем не все понял.

– Дорогой мой, ваша речь темна. «Да» – «да», «нет» – «нет»[23], вот как надо рассказывать. А то сивилла какая-то!

– Хорошо, скажу прямо. Завтра приедет Валерия.

Этого лорд Икенхем не ждал и, хотя умел встречать удары судьбы, на минуту растерялся, даже усы повисли.

– Валерия?

– Я знал, что вы расстроитесь.

– Что вы! Всегда рад любимой племяннице. Значит, вы с ней виделись?

Хорес смягчился. Конечно, простить он не простил, но выдержкой восхитился. Железный человек!

– Я ее встретил в ресторане. Пошел напиться. Помните, вы советовали?

– Как же, как же.

– Вы рекомендовали напиток «Царица мая».

– Верно. Незаменимо, когда пьешь с горя. И как, понравилось?

– Трудно сказать. Штука специфическая. Взлетишь к небесам, паришь, синие птицы щебечут как бешеные, и вдруг – хлоп! – сплошная гадость. Все темнеет, трудно дышать, исчезает надежда…

– Поразительно! Я не заходил так далеко. Мое правило – одна пинта.

– Когда началась вторая фаза, появилась Валерия с какой-то дамой, напоминающей мопса. Они присели к столу. Я оказался там же. Начал рассказывать о себе…

– Вероятно, даму это развлекло.

– В высшей степени. Хорошая тетка, между прочим, она все и уладила. Валерия была холодновата, просила убрать локоть с ее колен, но эта прекрасная тетка быстро с ней справилась. Она рассказала нам свою печальную повесть.

– А вы – свою?

– Естественно. Ваша «Царица» снимает все запреты. Что ж, откровенность за откровенность, решила тетка. Оказывается, давным-давно она любила одного типа. Они поссорились. Он уехал в Малайзию или что-то в этом роде и женился на вдове плантатора. Через много лет ей – тетке, не вдове – принесли букетик белых фиалок и записку: «Мы могли быть счастливы».

– Трогательно.

– Еще как! Я плакал и рыдал. Тут она сказала Валерии, что милости мы просим[24] и молитва нас учит милости. Эффект был поразительный. Валерия зарыдала. Мы кинулись друг к другу.

– Так, так. А потом?

– Я плакал, Валерия плакала, заплакала и тетка. Лакей попросил нас выйти. Мы поехали ко мне и съели яичницу с беконом. Когда я ее раскладывал, я вспомнил, что не имею права жениться, потому что я душевнобольной, и сказал Валерии. Тут все и выяснилось.

– Ага, ага…

– Тетка хорошо знала Глоссопа, он лечил ее двоюродного брата, и я понял из ее рассказов, что это не вы. Значит, вы – это вы.

– Безупречно!

– Когда я гадал, в чем тут дело, Валерия фыркнула и сказала, что вы затеяли какую-то очередную пакость и хотите меня убрать. Очень умная девушка.

– Да, слишком.

– Сегодня утром она поехала в Икенхем, посмотреть, там ли вы. Потом она приедет сюда и разоблачит вас. А я решил приехать раньше. Понимаете, мы помирились, но она немножко беспокоится из-за Полли.

– Подозревает?

– Да. Она не верит, что я повел ее на бал из жалости. Понимаете, ей кажется, что Полли – красавица. Собственно говоря, так оно и есть.

– Значит, вы не очень хотите, чтобы она приехала и проверила?

– Совсем не хочу. В общем, я решил сказать Полли, чтобы скорей уезжала.

– Очень умно.

– Я позвонил ей из «Герба», договорился встретиться у ворот. Потом приехал – а тут Рикки.

– Вероятно, вы испугались.

– Да, очень. Я бежал, как кролик, но через три четверти мили остановился и подумал: раз уж упустил Полли, надо повидаться с вами. Где ваша комната, я знал, и стал вас ждать.

– Вы хотите, чтобы я нашел Полли и посоветовал ей уехать?

– Вот именно.

– Хорошо, исполним. Собственно говоря, бедняжка Валерия никого из нас не застанет. Недавно я говорил Мартышке, что Твистлтоны не уходят, но это особый случай. Если моя племянница скажет моей жене, что я гощу тут под видом психиатра, будет светопреставление. А вот если я уеду, она ничего не докажет. Словом, мой дорогой, я собираю сообщников, вы везете нас в Лондон. В отличие от арабов мы не станем складывать свои шатры.

– Как быть с машиной? При ней – Рикки.

– Ничего, я все улажу. Сейчас пойду объясню. А вы посидите пока здесь. Хотите залезть в шкаф – пожалуйста. Не стесняйтесь, мой дорогой, будьте как дома!

Вечер дышал благоуханной прохладой, ветерок шелестел в деревьях, когда лорд Икенхем шел по дороге. Несмотря на опасность, он был спокоен. Конечно, ему не хотелось уезжать из замка, где столько занимательных людей, – но что поделаешь! В конце концов, все улажено. У Полли есть деньги, у Мартышки – будут. Императрица спасена. Осталось потолковать со взрывчатым поэтом, и все, эпизод закончен.

Пройдя полпути, он услышал звук шагов. Кто-то бежал к нему сквозь сумрак.

– Полли? – окликнул он.