Дьяболик - [15]

Я же не сводила глаз с ее веера. «Это оружие!» – кричал мой инстинкт, и я ничего не могла поделать с этой мыслью. Этот предмет просто не мог быть ничем иным. Дония рассказывала мне, что высокородные гранды и грандессы не унижались до открытого ношения оружия, предпочитая прятать его в невинных на первый взгляд вещицах. Сутера всю свою жизнь толклась среди аристократии, обучая знатных отпрысков, и могла перенять их привычки. Что же у нее в веере? Стилет? Лазерный хлыст?

– Полагаю, – продолжила гувернантка, взяв себя в руки, – мы начнем с вашей внешности. Надеюсь, вы уже знакомы с основами стиля и автомодификации. Теперь вам следует определиться с сигнатурами вашей внешности.

– Это еще что такое? – перебила я Сутеру, поскольку определяться со всем этим в конечном счете предстояло мне.

Гувернантка раздраженно взглянула на меня. Пусть ей и приказали обучать нас обеих, она, очевидно, расценивала мое присутствие как пустую трату своего времени и талантов.

– Среди грандства каждый физический аспект может и должен подвергаться изменениям в соответствии с текущей модой. Никто не знает о настоящем возрасте, весе, цвете волос, форме губ или глаз друг друга. У детей из знатных семейств есть возможность изменять свою внешность, однако они быстро понимают, что на слишком частые изменения абсолютно всех черт смотрят крайне неодобрительно. Возьмем, к примеру, пол. Он должен быть неизменен. Крайне бестактно заново упорядочивать свои хромосомы ради минутной прихоти или какой-то вечеринки. Кроме того, учтивость требует, чтобы вас легко можно было узнать, а для этого некоторые черты всегда должны оставаться неизменными. Их-то и называют сигнатурами. У меня это губы и подбородок, – она грациозно повела рукой, указывая на пухлые губы, искривившиеся в улыбке. – Я никогда их не меняю.

Я пригляделась к ее рту и подбородку, недоумевая, чем там можно гордиться.

– Я помогу вам, Сидония Эмпиреан, выбрать ваши собственные сигнатуры. Ну, и тебе, конечно, Немезида дан Эмпиреан, – нехотя прибавила она.

– Немезида никакая не «дан», – поправила ее Дония. – Вы должны были бы заметить, что она не челядинка.

– Но это же смешно, деточка, – защебетала Сутера. – Все существа, принадлежащие вашей семье, будь то челядь или другие гуманоиды, – это дан.

– А Немезида – нет! – Сидония яростно сжала крошечные кулачки.

– Неужели? – приподняла бровь гувернантка. – Твои родители купили ее. Она была создана специально для тебя и исполняет определенные функции. В этом смысле она ничем не отличается от остальной челяди. Следовательно, она – Немезида дан Эмпиреан.

– Немедленно прекратите! Иначе я скажу своей матери, что отказываюсь заниматься с вами! – Голос Сидонии звенел от гнева.

– Дония… – предостерегающе окликнула я ее.

Сейчас вся эта эскапада была совершенно не ко времени, но Сидония уже оседлала своего любимого конька. Она упрямо вздернула подбородок.

– В моем присутствии зовите ее Немезида Эмпиреан.

– То есть, – фыркнула Сутера, – теперь она – ваша кровная родственница?

– Ну, не то чтобы…

– Раз уж мы предаемся фантазиям, почему бы тогда заодно не провозгласить ее главой рода Немезидой фон Эмпиреан? Какие будут приказания, госпожа фон Эмпиреан? – Сутера шутовски мне поклонилась.

– С меня хватит! – рявкнула Сидония. – Я не намерена больше это терпеть.

И с этими словами она покинула комнату.

Гувернантка изумленно захлопала ресницами, затем пробормотала себе под нос:

– Звезды всемогущие, эта девочка, кажется, безнадежна.

Я же последовала за Донией, погрузившись в мрачные мысли. Если, по мнению гувернантки, из наследницы Эмпиреанов не будет толку, лучше ей не знать, что на самом деле ее задача – привить хорошие манеры дьяболику.

Глава 5

Тем вечером мы с Сидонией без сна лежали в кровати. Дония все еще терзалась от выговора, который учинила ей матриарх, узнав о скандале от гувернантки. У меня же из головы не выходили слова Сидонии обо мне.

– Все верно, – наконец прервала я молчание.

– В смысле?

– Я – Немезида дан Эмпиреан.

– Нет! – Дония отвернулась к окну.

Я уставилась на хрупкие крылья ее лопаток.

– Меня создали специально для вашей семьи. Не понимаю, о чем тут спорить?

– Ты – Немезида Эмпиреан. – Сидония села в постели, глядя на меня при свете звезд. – Вот и все.

– Не стоило из-за такой мелочи, как мое имя, затевать ссору с гувернанткой. Ты ведь знаешь, кто я на самом деле. Я не человек, я – дьяболик. То же самое случилось, когда ты хотела, чтобы священник меня благословил. Неужели ты до сих пор не поняла, что я – не такая, как ты?

– Но Немезида…

– Короче, больше так не поступай! – прикрикнула я на нее, неожиданно разозлившись. – Хватит дразнить меня всеми этими штуками, когда мы обе знаем, что я их никогда не получу! Я не буду благословлена. Меня не будут звать Немезидой Эмпиреан. Не стоило тебе учить меня читать или рассказывать, что во мне есть частицы звезд так же, как и в тебе… Ты задеваешь мою гордость, заставляя втискиваться в чужие рамки.

– Задеваю твою гордость? – со слезами на глазах повторила Дония. – Но я вовсе не хотела тебя унизить.

Унижение. Внезапно я поняла, как называется неприятное чувство, которое испытывала всякий раз, когда видела гелиосферу и вспоминала первую встречу со священником. Меня определенно унижала эта история. Я была унижена перед самой собой. Это чувство не имело никакого отношения к Сидонии, и мне не хотелось больше его испытывать.