Двум смертям не бывать - [32]

— Что такое? — встревожилась она, положив ладонь на рукав его пальто.

— Вам, наверное, будет неинтересно встречаться с обыкновенным менеджером. Это не ваш уровень!

— Какая ерунда! — Алла легкомысленно рассмеялась. Он такой смешной, этот Жека, такой робкий!

Потом они посетили авангардистскую выставку и долго бродили среди картин. Жека рассказывал ей про основные отличия раннего Малевича от позднего, особенно напирая на динамику свойственной художнику колористики. Алла не знала, что в кармане его пальто лежал свернутый в трубочку путеводитель по выставке, который Жека целых три дня перед встречей учил наизусть, чертыхаясь и кляня себя за то, что позволил втянуть себя в это нудное дело.

Потом они побывали в театре, на скачках, посидели в уютных барах и ресторанах. На встречи молодой человек являлся с неизменным роскошным букетом роз «Гран-при». Но, поскольку Алла не могла вернуться домой с цветами, она с сожалением расставалась с букетом на подходе к дому, отдавая его первому встречному.

Жека был неизменно галантен и любезен. Он не пытался грубо приставать к ней, не позволял никаких нескромных жестов. Максимум, на что пошел галантный кавалер, — были нежные поцелуи рук. Возможно, он боялся неосторожным словом или движением оскорбить возлюбленную.

Впрочем, эти поцелуи заслуживали отдельного разговора. Они были проникнуты таким тонким изощренным эротизмом, что возбуждали ее ничуть не меньше, чем прямое сексуальное воздействие. Когда светлая голова Жеки склонялась над ладонью и горячее дыхание щекотало тонкую кожу запястья, когда его губы скользили вверх по руке, вызывая томление и негу… Тогда Алле казалось, что она готова на все!

Она сама вызвалась посмотреть его холостяцкую квартирку. Она сама предложила выпить по бокалу шампанского. Она сама попросила поставить какую-нибудь романтическую музыку. Она первая обвила его шею руками, первая прижала свои губы к его прекрасно очерченным губам. Она казалась самой себе смелой и изощренной бесстыдницей. Как-то незаметно для себя она перестала быть хозяйкой, матерью, женой. Теперь она была только любовницей, и это новое звание наполняло ее жизнь новым, потаенным смыслом.

Когда он поднял ее на руки и понес к кровати под балдахином, она зажмурила глаза, точно бросаясь в омут. Когда он вошел в нее и их сомкнутые губы и языки составляли единое целое, Алле показалось, что в этом омуте она нашла свое единственное счастье…

Лишь гораздо позже она узнала, что этот омут оказался полон ужаса и разочарования, став причиной ее гибели. Но это было потом…

Глава 7

Двор, в котором всю свою сознательную жизнь проживала Ленуська, стал местом времяпрепровождения банды оторванных фашиствующих подростков, называющих себя скинхедами. Компания коротко стриженных парней, оккупировав детские качели, по вечерам покуривала марихуану или попивала горячительные напитки. Подростки были одеты по особой, своей моде — тупоносые пудовые ботинки, черные джинсы, черные куртки, прикрывавшие нарукавные повязки со свастикой. Члены шайки скинхедов в основном учились в ПТУ, кое-кто из них уже был условно осужден за злостное хулиганство.

Скинхедов боялся весь двор — да что там, вся округа! Накурившись анаши, они шли громить цыганские квартиры, армянские палатки на рынке или общежитие Института имени Патриса Лумумбы, где жили негры и арабы. Себя, как представителей белой расы, они считали венцом творения природы, высшей расой. Целью своего существования эти ребята из рабочих семей декларировали физическое уничтожение всех людей, отличающихся от них цветом кожи, а заодно и всех сочувствующих им представителей белой расы. Нападали они только стаей, били жестоко, зверски, до смерти, а при малейших признаках опасности растворялись в темных подъездах, как стая черных воронов в ночном небе.

Они могли избить армянина за то, что он шел под руку с русской женщиной. Они могли избить девушку за то, что однажды видели, как она разговаривала с кавказскими парнями. Они ненавидели и реп и джаз, потому что это была музыка черных. Они даже специально охотились на репперов и музыкантов второсортных групп, играющих «black music». Они избили двенадцатилетнего мальчика, у которого на шапке было вывязано слово «реп». Они чуть не убили парня — из его магнитофона доносилась музыка, которую юные музыкальные критики вдруг отнесли к ненавистному им музыкальному стилю.

Милиция их не гоняла, потому что считалось, что они как бы помогают устанавливать порядок во вверенном их охране районе. Кроме того, скинхеды частенько на правах дружинников добровольно патрулировали темные улицы вместе с городскими патрулями. В их рядах значилась пара-тройка брызжущих ненавистью ко всему свету половозрелых девиц в коротеньких юбках, с сигаретками, приклеенными в углу рта. Юные скинхедки славились своей особой жестокостью и звериной ненавистью к людям с более темным, чем у них, цветом кожи. На вопрос: «Как вы относитесь к неграм?» — скинхеды обычно сдержанно отвечали: «Мы ничего не имеем против домашних животных».

На их счету было уже несколько убийств и множество не поддающихся статистике избиений.