Двуллер-2: Коля-Николай - [18]

Шрифт
Интервал

Безнадега все чаще овладевала им. Он вспоминал, как близко был от исполнения своей мечты, и ему становилось тоскливо. Ирина – он видел – жалеет его, а он жалости не хотел. Все чаще он с умилением вспоминал свою офицерскую квартирку – был же и у него рай. Те неустроенные дни сейчас казались ему счастьем. Нынче же кругом был беспросвет.

Еще три месяца назад он работал грузчиком – нанялся, надеясь, что это на время, но в глубине души боясь, что это уже навсегда. Как-то раз, придя домой поздно вечером, он долго отпаривал в тазу гудевшие от долгой ходьбы ноги. Потом заварил китайскую лапшу – по скудости средств только это себе и позволял. Потом заметил, что на рубашке пятно. В шкафу, он помнил, должна была еще оставаться одна чистая. «Возьму ее, а эту завтра постираю…» – подумал он, чувствуя, что сегодня ему на стирку не хватит сил. Он открыл шкаф. К ногам его вывалился серый мешок.

Сердце Грядкина екнуло. Он знал про этот мешок, помнил, все старался забыть, но все равно помнил. Он прихватил его, уходя из прокуратуры – один из мешков с бумагами и печатями ликвидированных воинских частей. Зачем он его взял, и сам себе объяснить не мог ни тогда, ни сейчас. Но сейчас он не сводил с него глаз. В том, что мешок упал ему прямо под ноги, Грядкину вдруг увидел знак.

Он сел прямо на пол, взял мешок, развязал его, сунул внутрь руку и вытащил горсть печатей и штампов. Они, с резными ручками, были похожи на шахматные фигурки. Он стал доставать их одну за другой, пытаясь делать оттиски, чтобы прочитать, что на них написано. Но чернила давно высохли. Он попытался прочитать так, наоборот. Это были печати финчастей, печати командования, печати разных служб. Он вынул бумаги – названия, ИНН, выписки из разных реестров – здесь было много чего. Холодея, он вспомнил слова Ваганов: «В одном месте взял товар, в другом продал, деньги себе, а тебя – ищи-свищи!».

Он в общем-то эти слова и не забывал. И печати уже перебирал не раз. После этого снова завязывал мешок и забрасывал его в шкаф поглубже, говоря себе: «Нельзя. Нельзя». Но теперь уж слишком долго продолжалась голодная жизнь. Почти все деньги уходили на оплату комнаты. Грядкин обносился. Да и ладно бы – на себя он внимания почти не обращал. Но нищета и безнадега осложняли его отношения с Ириной. Да уже и не осложняли – сводили на нет. Жалости от нее Грядкин не хотел, а уважать его, думал он, не за что. «Мужик должен…» – вспоминал Грядкин отцовские слова, чуть ли не единственные, за которыми он признавал правоту.

«Какого хрена!.. – подумал Грядкин. – Немного заработаю, а потом мешок в речку или закопаю. И хрен меня кто поймает – вон в стране какой бардак, все воруют наперегонки. Ну так другие-то миллиардами, а я буду таскать тысяч по пятьдесят – так и не заметят поди».

Так он уговаривал сам себя и конечно же уговорил. Он снова приехал в тот большой город, который считал себя одной из столиц страны. Рассуждал так: здесь и потеряться проще, и клиентов больше. На последние деньги снял себе комнату. Вычистил свою армейскую шинель.

Была середина осени, когда он решил, наконец, начинать. Решиться было нелегко.

«Так ведь ты не булку хлеба или беляш с прилавка стырить собираешься, ты вагонами воровать хочешь…» – говорил он сам себе. Но вместо стыда, или вместе со стыдом, он испытывал еще и странную гордость – все же вагонами тырить, не мелочь воровать!

Перед первым делом он почувствовал странное ощущение. В голове звенело. Он чувствовал себя как в тумане и удивлялся потом, как же этого у него все сложилось. Впрочем, понятно, как – не он один был заинтересован в результате.

Схема была проста: он приезжал на какое-нибудь предприятие, говорил, что из воинской части, брал прейскурант, обещал подумать. С этим прейскурантом он ехал уже в другую фирму, предлагал выбрать, что глянется. Для пущей привлекательности обещал коммерческому директору или еще кому процент. Не отказывался почти никто. И уже с готовым списком Грядкин снова ехал на предприятие и «покупал» товар, оформляя покупку на давно почившую в бозе воинскую часть. Продавцов гипнотизировали гербовые печати и бланки. Если кто вдруг просил телефон для связи, Грядкин говорил, что воинская часть в лесу, там коммутатор, в общем – не дозвонитесь. Да еще намекал, что воинская часть секретная.

Когда он получил деньги с первой сделки, то понял, как он отвык от денег, от больших денег. Он сделал несколько каких-то нелепых покупок – дорогое шампанское, вкус которого он даже не почувствовал, дорогое мясо. Зашел в магазин одежды, но тут же оробел от подскочивших к нему продавцов и, с трудом отделавшись от них, вышел на улицу куда более испуганный, чем уходил от облапошенного им директора.

Он позвонил Ирине. Она услышала ликование в его голосе и удивилась – таким она его уже и не помнила.

– Как твои дела? – спросила она.

– Лучше некуда… – не сдержавшись, ответил он.

– Ого! – сказала она с любопытством. – Ты ограбил банк?

– Чего же сразу грабить? – обиженно сказал он. – Заработал. Черная полоса кончилась.

– Рада за тебя… – сказала она.

– Приезжай… – попросил он.

Она молчала.


Еще от автора Сергей Александрович Тепляков
Двуллер. Книга о ненависти

«Двуллер» – это повесть о нашей сегодняшней жизни. Жизнь не стоит ни гроша. Ненависть переполняет сердце. Закона нет, а правоохранительные органы погрязли в воровстве и личных разборках. Если закона нет для одних, то в конце концов его нет ни для кого…


Дело «архаровцев»

«Царские охоты» уносят жизни редких животных и высокопоставленных чиновников. Почему за это никто не наказан?


Бородино

Роман «Бородино» рассказывает о пяти днях (с 22-го по 27-е) августа 1812 года. В числе главных действующих лиц не только предводители войск – Наполеон, Кутузов, Багратион, Барклай-де-Толли – но и люди в малых чинах: Генрих Брандт из Висленского легиона Великой Армии, лейтенант Гарден из французского 57-го линейного полка, русские офицеры братья Муравьевы и еще немалое число других больших и малых персонажей. Некоторые из них появляются перед взглядом читателя однажды и пропадают навсегда, как это нередко бывает в жизни, и особенно часто – на войне…


Век Наполеона. Реконструкция эпохи

«Век Наполеона» – это первая книга о наполеоновской эпохе «в формате 3D». Она является «волшебными очками», при взгляде через которые события, вещи, люди и их поступки приобретают объем. Само пространство эпохи впервые стало многомерным. Книга позволяет разглядеть крупное до мелочей, а мелкое – во всех подробностях.В книге многое написано впервые: например, последовательно прослежена история французской оккупации Москвы; проанализирован феномен народной войны в наполеоновскую эпоху – не только в России, но и в Испании, Финляндии, Тироле, Пруссии; рассмотрены вопросы тогдашней военной медицины.Рассказано о бытовой жизни на войне – в походе, в бою в плену.


Двуллер-3. Ацетоновые детки

16-летний подросток расстрелял целую семью – отца, мать и двоих маленьких детей – ради автомобиля и ради того, чтобы пару-тройку дней «пожить как человек». Дочь «заказала» своих родителей потому, что они просто «достали придирками». Ученик зарезал учительницу прямо на уроке – просто так, чтобы «посмотреть, как получится». Что с нами происходит? Или уже произошло? Как разбудить в человеке Человека? Да и спит ли он – а то, может, уже и умер? На эти вопросы ищут ответы герои новой книги Сергея Теплякова, входящей в трилогию «Двуллер».


Флешка

Декабрь 2011 года, Россия, митинги протеста против фальсификаций на выборах в Госдуму, революционная ситуация. Простые люди не хотят жить по-старому, а верхи не могут понять, как же им руководить по-новому, да еще и не могут разобраться между собой – кто с кем, кто за за кого? У Шуркова, одного из тех, кто руководит Россией, вся надежда на чудо. Он отправляет верных людей на поиски некоего носителя информации, флешки, с помощью которой он надеется изменить ситуацию. Так сама жизнь заплетает тугой клубок, перемалывая кости, характеры и судьбы самых разных, часто не знающих друг о друге, людей, больших и маленьких, сильных и слабых, героев и подлецов…


Рекомендуем почитать
Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.


На пределе

Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


Полёт фантазии, фантазии в полёте

Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.


«Годзилла»

Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.