Двуллер-2: Коля-Николай - [16]
При этих словах он посмотрел на Ирину с ужасом.
– Берет следующий распылитель – там тоже игла неродная, темная, нешлифованная. Они давай все проверять, а там все – брак!
Глаза его блестели в черных глазницах, как блестит вода на дне глубоких колодцев – черным зеркалом. Как и из темного колодца, казалось, из его глаз сейчас полезут чудовища. Ирине стало не по себе. Она подошла к куче коробок, и увидела, что все они вскрыты. Бумажные, похожие на пулеметные, ленты были распотрошены, и небольшие блестящие железки валялись под ногами.
– Все брак! 10 тысяч плунжерных пар! Их можно только как ремонтный фонд продать – по рублю за штуку…
На этих словах он засмеялся, закатил глаза к потолку и забормотал:
– Я им отомщу… Я им отомщу…
«Как ты отомстишь? – подумала Ирина. – Кому ты отомстишь? Мститель»… Она вдруг поняла, что Грядкин сейчас очень похож на ее сына Мишку – когда того однажды побили мальчишки во дворе, Мишка точно так же, уткнувшись ей в плечо, говорил: «Я им отомщу! Я им отомщу!». Это был едва ли не единственный в их жизни эпизод, когда он уткнулся в ее плечо. После этого Мишка и пошел в хоккей. Отомстил ли он потом своим обидчикам, не говорил – может, и не до них уже стало?
– Тебе бы отвлечься чем-нибудь… – вспомнив про хоккей, проговорила Ирина.
– Чем? – спросил с горечью Грядкин. – Запить на неделю?
– Ну не знаю… – нерешительно сказала она.
Оба помолчали.
– Останешься сегодня? – вдруг спросил он, взглядывая на нее.
– Останусь… – кивнула она, давно уже это решив. – Останусь.
Она чуть было не сказала «Маленький мой», но сдержалась. Только погладила его по голове и прижала к груди. Грядкин затих. И даже стиснутые пальцы разжались, расцепились, и он обнял Ирину так, как не обнимал никогда…
Глава 13
– Ну так как, Ирина Алексеевна, сознаваться будем? – спросил, позевывая, Бушуев. В открытое по причине ночной духоты окно залетел мотылек и стал биться о лампочку на потолке.
«Вот дурак, – подумала Ирина. – Сам за решетку прилетел».
Сколько времени шел допрос, она уже не знала. Адвокат приехал, но лучше от этого не стало – выяснив, что заплатить за его услуги Ирина не сможет, адвокат тут же ушел с Мельниковым курить. Потом он уходил курить с Бушуевым. Опера менялись, только Ирина была одна и та же. Мельников на нее кричал, Бушуев уговаривал и даже дал ей воды.
– Какая-то упорная попалась вам «трупова жена»… – сказал адвокат Мельникову во время одного из таких перекуров. – Чего вы с ней возитесь – посадили бы в камеру, пусть задумается о судьбе.
– Я-то что, я бы посадил… – ответил Мельников. – Это Бушуев чего-то завелся. Хотя я его понимаю – изобличающих улик-то нет. Мотив есть, а улик нет. Так хоть признание будет.
– Явка с повинной – царица доказательств? – кивнул адвокат на висевший в курилке потрет Дзержинского и надпись под ним «Если вы еще на свободе, то это не ваша заслуга, а наша недоработка!».
– Ага, она самая… – подтвердил Мельников. – Да и нечисто что-то в этом деле. Если бы он начал ее колотить, там вся квартира была вдребезги, а у нее вся рожа в синяках.
– То есть, ты думаешь – умышленное? – уточнил адвокат. – Подпоила, а как мужик расслабился – чик его ножиком.
– Может и так… – задумчиво сказал Мельников. – Но уж больно удар хорош. Меня ведь как учили: если женщина убивает, тем более, которая натерпелась, то она будет резать покойника за всю свою загубленную жизнь. У женщины рука слабая, она берет не качеством, а количеством. Двадцать ударов ножом, а смертельный – один.
– Ну да… – подтвердил адвокат. – Знакомая картина. Так убивают женщины и подростки.
– А тут-то удар один! – торжественно, словно предъявляя главную улику, заявил Мельников. – Зато какой! Там ведь и мужик-то – не мужик, а слон. Как может слабая женская рука пробить такой (он показал пальцами) слой жира и такой (снова показал пальцами) слой мяса?!
– То есть, она кого-то прикрывает? – уточнил адвокат.
– Может, и прикрывает… – пыхнул сигареткой Мельников. – А может и правда так давно об этом думала, что нынче перемкнуло и сила в руке появилась. С другой стороны, сынок-то говорит (к этому времени Мишка уже был допрошен), что мамка резала овощи да закуску, а папка на нее в этот момент бросился и вот со всего маху на ножик и напоролся.
– Так может быть? – спросил адвокат.
– Ну а чего ж? – жиганисто пожал плечами Мельников. – Такая туша. Он сам с размаху наделся на лезвие – запросто. Но что интересно, на ножике, который Бушуев нашел на кухне, следы крови есть, а отпечатков пальцев – нет. Случайно или нет, а вытер кто-то, хватило у кого-то мозгов!
– То есть, явно не состояние аффекта? – уточнил адвокат.
– Может, и не состояние аффекта. А может и состояние… – пожал плечами Мельников. – Нынче человек столько смотрит криминала в фильмах, в новостях, в разных дурацких программах, что, думаю, уже любая старушка знает, что грабить надо идти в перчатках и в маске, и что после убийства надо вытереть орудие убийства. Про то, что сморкаться надо в платок, люди нынче не помнят, а вот про то, что надо с ножика отпечатки стереть – помнят.
– Это да… – засмеялся адвокат. – Тут ты прав на все сто!
«Двуллер» – это повесть о нашей сегодняшней жизни. Жизнь не стоит ни гроша. Ненависть переполняет сердце. Закона нет, а правоохранительные органы погрязли в воровстве и личных разборках. Если закона нет для одних, то в конце концов его нет ни для кого…
«Царские охоты» уносят жизни редких животных и высокопоставленных чиновников. Почему за это никто не наказан?
Роман «Бородино» рассказывает о пяти днях (с 22-го по 27-е) августа 1812 года. В числе главных действующих лиц не только предводители войск – Наполеон, Кутузов, Багратион, Барклай-де-Толли – но и люди в малых чинах: Генрих Брандт из Висленского легиона Великой Армии, лейтенант Гарден из французского 57-го линейного полка, русские офицеры братья Муравьевы и еще немалое число других больших и малых персонажей. Некоторые из них появляются перед взглядом читателя однажды и пропадают навсегда, как это нередко бывает в жизни, и особенно часто – на войне…
«Век Наполеона» – это первая книга о наполеоновской эпохе «в формате 3D». Она является «волшебными очками», при взгляде через которые события, вещи, люди и их поступки приобретают объем. Само пространство эпохи впервые стало многомерным. Книга позволяет разглядеть крупное до мелочей, а мелкое – во всех подробностях.В книге многое написано впервые: например, последовательно прослежена история французской оккупации Москвы; проанализирован феномен народной войны в наполеоновскую эпоху – не только в России, но и в Испании, Финляндии, Тироле, Пруссии; рассмотрены вопросы тогдашней военной медицины.Рассказано о бытовой жизни на войне – в походе, в бою в плену.
16-летний подросток расстрелял целую семью – отца, мать и двоих маленьких детей – ради автомобиля и ради того, чтобы пару-тройку дней «пожить как человек». Дочь «заказала» своих родителей потому, что они просто «достали придирками». Ученик зарезал учительницу прямо на уроке – просто так, чтобы «посмотреть, как получится». Что с нами происходит? Или уже произошло? Как разбудить в человеке Человека? Да и спит ли он – а то, может, уже и умер? На эти вопросы ищут ответы герои новой книги Сергея Теплякова, входящей в трилогию «Двуллер».
Декабрь 2011 года, Россия, митинги протеста против фальсификаций на выборах в Госдуму, революционная ситуация. Простые люди не хотят жить по-старому, а верхи не могут понять, как же им руководить по-новому, да еще и не могут разобраться между собой – кто с кем, кто за за кого? У Шуркова, одного из тех, кто руководит Россией, вся надежда на чудо. Он отправляет верных людей на поиски некоего носителя информации, флешки, с помощью которой он надеется изменить ситуацию. Так сама жизнь заплетает тугой клубок, перемалывая кости, характеры и судьбы самых разных, часто не знающих друг о друге, людей, больших и маленьких, сильных и слабых, героев и подлецов…
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…