Двуликие. Клетка для наследника - [12]
— Кара умерла и унесла все свои тайны с собой. Не нужно пытаться…
— Что — пытаться? — прошептала я, чуть приподнимаясь на постели. — Я не собираюсь пытаться, я просто хотела увидеть маму ещё раз.
Матушка Роза не стала отвечать. Только покачала головой, наклонилась, поцеловала меня в щёку и вышла из комнаты.
А я вновь опустилась на подушку и закрыла глаза.
Триш… Триш Лаира.
Ей нравилось.
В окне дома мелькнул чей-то силуэт. Аля вскинула голову.
— Там кто-то есть, да, Триш?
— Да. Бабушка.
Женщина встала с лавочки, бросила Риланду: «Присмотри за ней» — и зашла в дом.
Там было темно, пахло сырым деревом, кислым молоком и капустой. А ещё пеплом. Неприятно, даже нос зачесался.
Она прошла дальше, в гостиную, потом на кухню. За столом, покрытым какими-то разводами, сидела пожилая женщина. Седые волосы, грязные и спутанные, бельмо на одном глазу, второй же смотрел ясно и остро.
— Зря ты это, — сказала женщина, поднимая деревянную кружку и делая глоток. — Лучше бы её убили.
Аля улыбнулась уголками губ и села напротив, на обожженный табурет.
— Почему вы так думаете?
— Брось ты выкать. Кто я тебе, принцесса, что ли? Я бы тебе могла «вы» сказать, да не хочу. Не привыкла я, уж извини. А эта девочка…
— Она твоя внучка?
Женщина кивнула.
— Моя.
— И ты хочешь, чтобы её убили?
Она вновь кивнула.
— Предсказатель я. И вижу — ничего, кроме беды, она не принесёт.
Аля задумчиво рассматривала лицо собеседницы.
— Значит, ты хочешь, чтобы её убили за то, чего ещё не случилось?
— Но ведь случится.
— Даже самый лучший предсказатель знает, что у будущего много вариантов. Тот, что видишь ты, не может быть единственным.
— Он и не единственный. Но самый вероятный.
— Вероятность здесь не важна. Главное, что он не единственный. И убивать за то, что ещё не случилось, нечестно. — Аля встала с табуретки. — Спрашивать, как её звали, не буду, это не имеет значения теперь. Я заберу её. Не возражаешь?
Женщина покачала головой.
— Не возражаю. Зря ты это… Жалеть будешь. Она ведь и тебе…
— Не говори. Не надо. Никогда не рассказывай того, что видишь. Никому. И не считай свои видения абсолютной истиной.
Женщина не ответила.
Только когда дом вновь опустел, прорицательница ухмыльнулась и прошептала:
— Пожалеешь…
Я проснулась в холодном поту.
Опять… но на этот раз — продолжение того сна про Триш. Оно мне никогда не снилось, а тут вдруг… Наверное, так подействовало на меня «знакомство» с Алей, то есть, с Эмирин.
Надо будет поискать что-нибудь про Триш Лаиру. Не могла она совсем не оставить следов.
После этого сна я долго ворочалась и не могла уснуть. Со мной такое постоянно случается после приступов «вещих» сновидений, поэтому я их и не люблю.
Обычно в это время на первом этаже играет музыка, слышится мужской и женский смех — смена в самом разгаре. Но сегодня в борделе была тишина — после празднования моего поступления все девочки завалились спать.
Я попала сюда десять лет назад. И мне самой тогда было десять. До той ночи я ни разу не видела матушку Розу, да и не слышала о ней. Я мирно спала, причем без всяких снов, когда вдруг услышала какой-то грохот, а потом меня буквально выдернуло из постели.
— Шани, малышка, проснись! — Горячий шёпот мамы раздался возле моего уха. — Проснись, детка.
Я никогда не видела маму в таком состоянии, как той ночью. Её каштановые волосы были взъерошены и напоминали разоренное птичье гнездо, в голубых глазах плескался страх. Она лихорадочно кусала губы и заламывала руки.
— Мам?..
— Тс-с-с… Шани, малышка, — мама обняла меня изо всех сил, сжала плечи, поцеловала в щёку. — Я люблю тебя. Что бы ни случилось в дальнейшем, помни об этом. Я очень люблю тебя, Шани, прошу, помни об этом всегда.
Я не понимала, почему она так говорит.
— А теперь слушай. Я дам тебе амулет — никогда не снимай его, милая. Никогда! Всегда носи с собой, на шее. Это важно, очень важно, Шани! Обещаешь?
— Обещаю. А…
— Тс-с-с… Девочка моя, сейчас я отправлю тебя к одной хорошей подруге, она позаботится о тебе. Слушайся её, ладно?
Я помню собственную растерянность в тот момент. Мама никогда не оставляла меня одну надолго…
— Мам… — начала шептать я, но она меня прервала:
— Всё-всё. Очень мало времени, детка, очень мало… Вот амулет, — мама достала из-под собственной ночной рубашки свой талисман, с которым раньше не расставалась, поразив меня этим до глубины души, и надела его мне на шею. — Не снимай, поняла? Что бы ни случилось. И помни, что я люблю тебя. Больше жизни люблю, Шани.
Мама в последний раз прижала меня к груди, поцеловала, заглянула в глаза — пронзительно-требовательно, словно старалась запомнить…
А потом послышался звон, и меня заволокло туманом. Мама исчезла, а я оказалась в борделе, прямо в комнате матушки Розы.
Ровно через неделю я узнала, что случилось тогда с мамой — прочитала заметку в газете. Наш дом, в котором мы до этого жили два года, сгорел. Вместе с мамой. Её обожженное тело нашли в гостиной на первом этаже.
Маму звали Карой Джейл. А меня тогда называли малышкой Шани Джейл.
Теперь же я — Шайна Тарс. А кто убил маму, так и осталось неизвестным.
Месяц до начала учёбы пролетел быстро. Всё это время я самостоятельно занималась магией, стараясь подтянуть то, что необходимо было подтянуть, и заполнить пробелы. Мне хотелось быть лучшей.
