Двухгрошовый кабачок - [22]

— Так это сюда ты хотел привести меня?

С наигранно невинным видом Виктор спросил:

— Куда это?

— Что это за история с папашей Ульрихом?

— Папашей Ульрихом?

— Не строй из себя дурачка!

— Не знаю, ей-богу.

— Это его скинули в канал Сен-Мартен?

— Не знаю!

Мегрэ пожал плечами, отошел и, проходя, бросил Люка:

— Продолжай следить на всякий случай.

Получасом позже он уже сидел, погрузившись в старые досье, и, наконец, нашел то, что искал.

На листке бумаги была сделана следующая запись:

«Якоб Лави, по прозвищу Ульрих, шестьдесят два года, родом из Верхней Силезии, старьевщик с улицы Блан-Манто, предполагается, что давал деньги под проценты.

Исчез 20 марта, но соседи сообщили об его отсутствии только 22.

В доме не найдено никаких следов. Ничто не пропало. Сумма в сорок тысяч франков обнаружена в матрасе старьевщика.

Насколько можно судить, он вышел из дома девятнадцатого, вечером, как это часто бывало.

О личной жизни никаких сведений. Поиски в Париже и провинции не дали результатов. Написали в Верхнюю Силезию, и через месяц в Париж приезжает сестра исчезнувшего и просит разрешение на получение наследства.

Только через шесть месяцев ей выдают подтверждение об исчезновении».

В полдень Мегрэ с разболевшейся головой заканчивал в комиссариате Ла-Вилетт — третьем за этот день — просмотр тяжеленных папок.

И вот что он обнаружил:

«1 июля водники вытащили из канала Сен-Мартен, в районе шлюза, сильно разложившийся труп мужчины.

Доставленный в институт судебной экспертизы, он не был опознан.

Рост 1,55 м. Примерный возраст: от шестидесяти до шестидесяти пяти лет. Большая часть одежды изодрана при трении о дно и винтами пароходов? В карманах не найдено ничего».

Мегрэ вздохнул. Наконец он выбрался из смутной неправдоподобной атмосферы, по всей видимости, нарочно созданной Джеймсом вокруг этого дела.

Теперь он располагал вескими уликами.

Это папаша Ульрих был убит шесть лет тому назад и брошен в канал Сен-Мартен.

— За что? Кем?

Все это предстояло попытаться узнать. Он набил трубку, с наслаждением, медленно разжег ее, попрощался с коллегами из комиссариата Ла-Вилетт и вышел на улицу — улыбающийся, уверенный в себе, твердо ступая своими большими ногами.

Глава 8 Любовница Джеймса

Бухгалтер-эксперт, потирая руки и слегка подмигнув, вошел в кабинет Мегрэ.

— Нашел!

— Что нашел?

— Я просмотрел бухгалтерские книги магазина рубашек за семь лет. Это оказалось нетрудно. Файтен ничего в этом не понимал и приглашал раза два в неделю служащего из банка вести отчетность. Кое-какие мелкие уловки, позволяющие уменьшить налоги. Достаточно беглого взгляда, чтобы получить полное представление о деле: дело как дело, не хуже других, если бы у него была финансовая база. Продавцам платили четвертого числа или десятого. Векселя несколько раз возобновлялись. Распродажа со скидкой — чтобы любой ценой пополнить кассу. Наконец, Ульрих!

Мегрэ никак не прореагировал. Он знал, что лучше дать высказаться словоохотливому меленькому человечку, расхаживающему взад-вперед по комнате.

— Обычная история! Имя Ульриха впервые появляется в книгах семилетней давности. Ссуда в две тысячи франков в день истечения срока платежа. Возвращена через неделю. По истечении следующего срока платежа — ссуда в пять тысяч франков. Понимаете? Торговец нашел способ добывать деньги в случае крайней необходимости. Это вошло в привычку. От первоначальных двух тысяч через шесть месяцев он переходит к восемнадцати. А вместо этих восемнадцати возвращать надо двадцать пять. Папаша Ульрих гурман! Надо признать, что Файтен человек честный. Он отдает всегда. Но не совсем обычным образом. Например, пятнадцатого он возвращает пятнадцать тысяч, а двадцатого снова берет восемнадцать. В следующем месяце он их возвращает, чтобы снова взять двадцать пять. В марте Файтен должен был Ульриху тридцать две тысячи франков.

— Он вернул их?

— Простите! С этого момента след Ульриха исчезает из книг.

Тому есть бесспорное объяснение: старик с улицы Блан-Манто мертв! Следовательно, смерть принесла Файтену сумму в тридцать две тысячи франков!

— Кто потом заменил Ульриха?

— Некоторое время — никто. Через год, вновь попав в затруднительное положение, Файтен попросил кредит в небольшом банке и получил его. Потом банку надоело это.

— Бассо?

— Имя его мелькает в последних книгах, но в связи не с займами, а с векселями.

— А каково положение в день смерти Файтена?

— Не лучше и не хуже, чем обычно. С двумя десятками тысяч он бы выкрутился до следующего срока платежей. В Париже несколько тысяч торговцев в таком же положении; весь год они гоняются за деньгами, которых им всегда не хватает, пытаясь предотвратить неизбежное банкротство.

Мегрэ поднялся, взял шляпу.

— Спасибо, господин Фабре.

— Надо заняться более тщательной проверкой?

— Пока не надо.

Все шло отлично. Следствие продвигалось с обычной планомерностью. Но как раз теперь Мегрэ выглядел недовольным, словно опасался кажущейся легкости.

— От Люка ничего? — спросил он у конторского мальчика.

— Он только что звонил. Человек, которого вы знаете, явился в Армию Спасения и попросил пристанища. Сейчас он спит.

Речь шла о Викторе, у которого не было ни гроша в кармане. Неужели он все еще надеется получить тридцать тысяч франков в обмен на имя убийцы папаши Ульриха?