Двухгодичник. Сказки про Красную армию - [16]
Вторую-то часть диалога я не слышал, поэтому могу только домысливать, как теща моя, недавно обретенная, неодобрение свое выражала. Но выражала, потому что жена продолжила извиняющимся тоном, противно растягивая слова:
– М-а-а-а-м, я тут в мужниной хате вещи хотела на антресоль убрать. Полезла, а там на меня банка с краской опрокинулась, краска на волосы пролилась. Я их мыла, мыла, но они все равно слипшимися оставались. Никак не отмывались, вот и пришлось постричься.
Вот такая навороченная женская ложь, чтобы оправдать вполне невинный проступок. Да даже и не проступок вовсе, человек двадцати пяти лет отроду, уверен, имеет право самостоятельно определять длину своих волос. А тут такое вранье. Мне бы здесь насторожиться, как Штирлицу. Хотя чего уж там, штамп-то в удостоверении личности офицера уже проставили.
Впрочем, на тот момент меня ни штамп тот, ни фантазии жены относительно стрижки ее никак не напрягли.
Были ли еще такие эпизоды в нашей совместной жизни, со страхами жены связанные и меня как-то касающиеся? Конечно были. Не все, правда, сейчас, через двадцать с лишним лет, вспоминаются. Ну, вот, например, уже перед самым дембелем, приехала ко мне опять благоверная. И в какой-то момент говорит мне: «Жень, а давай ты в армии останешься». Я прибалдел сначала от такого поворота, а потом объяснять стал, что я-де человек по духу абсолютно гражданский, в армии нахожусь исключительно по принуждению и жду не дождусь, когда смогу вернуться на гражданку, чтобы реализовать свой недюжинный потенциал в науках разных и других отраслях человеческой деятельности. Больше этот вопрос жена не задавала. Сейчас-то я думаю, что предпосылки к нему тоже были вызваны нежеланием жены возвращаться поближе к своей властной матери. Хотя, может, я и ошибаюсь.
Отслужил я год оставшийся, вернулся в свой родной подмосковный городишко. Первое время мы у тещи обитали, потом перебрались в комнату, которая жене, можно сказать, в наследство от деда досталась. Я в ней ремонт сделал. Наверное, последний раз в жизни паркет вручную циклевал. Проводку поменял, она там внешняя была. Потом переехали, тоже не без скандала, от тещи горячо любимой. Одни жить стали. Родители, правда, что те, что другие, периодически приходили (ведь в одном же городке небольшом жили), вмешивались. Но вроде как терпимо, или это так только мне казалось? В декабре ребятенок народился, забот еще прибавилось. Но заботы те, как мне казалось, радостные или, на худой конец, терпимые. Я помимо преподавания в институте еще на одну работу на полставки устроился – сосед по коммуналке помог. Это я оправдываюсь, что ли? Может, и оправдываюсь. В общем, жили как-то, как все. Денег, конечно, не хватало, да и на них купить тогда мало что можно было. Помню, как за молоком сынишке два часа в очереди простоял, с матюгами, давкой и драчками. Но ведь ничего, выжили. И дальше б жили, если бы не…
Прихожу я как-то домой с работы, а жена меня вся такая светящаяся встречает. Я в непонятках, а она и говорит: «Радуйся, Женя, мы комнату эту обменяли и в четверг с мамой съезжаемся». Я как стоял, так чуть ли не сел прям на пол. Ведь до того ни слова о обмене и переезде не было. И ведь знала же жена, что я ну никак не горю с ее мамой жить. Даже, напротив, категорически не желаю. Пока я находился в прострации, жена продолжила атаку: «Ты ведь с нами поедешь?» Я, еще абсолютно не придя в себя, ответил: «Да».
Зачем она это сделала? Почему так? Почему сама за нас троих: себя, меня и сына нашего десятимесячного, решение приняла? Да конечно, не сама, наверняка ее теща науськала. Так и слышу ее голос: «Да куда ж он денется-то с подводной лодки. Конечно, с вами поедет. Он же и тебя любит, и сына тоже, конечно поедет».
Я все понимаю. Комната жены была, она юридически могла ею распоряжаться как вздумается. И с ребенком малым одной трудно, с мамой, наверное, проще. Но ведь мы же семьей были. Нельзя же такие вопросы одной решать. А теще это зачем? На своем, пусть даже самом дурацком, настоять?
Пошел я в тот вечер к соседу своему по коммуналке. Он кроме того что начальником большим был, еще и пьяницей не меньшим. Бывало частенько домой в два ночи приходил и пел за дверью «Боже, царя храни». Это значит, последняя стадия у него случилась. И даже такая обстановка лично для меня была в тыщу крат лучше, чем переезд к «родителям по закону». Пришел я тогда к соседу и первый раз спросил у него: «у тебя есть?» у него, как водится, было. Сначала чуток с ним на кухне посидели. Потом оставил он меня с бутылкой, с которой я и провел ту ночь. С утра, когда жена на кухню вышла, я сказал:
– Ты знаешь, я не поеду жить к твоей матери.
– Ты же обещал.
– Извини, я передумал.
Последующие жены часто поначалу удивлялись, когда я в понедельник или, например, пятницу спрашивал: «Завтра четверг?» А в четверг был переезд…
Последний лист
Картинка эта началом уходит в детство. Из окна квартиры моих родителей кроме других домов и стройки была видна еще и воинская часть, стройбат. Сейчас этой части уже нет, но казармы остались, и квартируют там то ли МВД, то ли МЧС. Но для данной картинки это не суть важно.
Рассказы, новеллы, зарисовки, главы из повести – всё в этом сборнике пронизано любовью, большей частью к Женщине, иногда к работе, где-то к родителям и детям, и всегда к Жизни.
Новый роман Скарлетт Томас – история о Наташе, дочке русского олигарха, которую отправляют учиться в Англию, в частную школу-интернат. Мрачный особняк, портреты Белой Дамы повсюду – это принцесса Августа, которая некогда жила здесь, а теперь является, как поговаривают, в качестве привидения. И соученицы Наташи, помешанные на диетах. В игру “Кто самая худая” включается и Наташа. Но игра эта оборачивается драмами и даже трагедиями.
Сборник коротких рассказов о жизни людей. Место действия всех историй — Израиль, время — период начала второй интифады нулевых, Второй Ливанской войны 2006 года и до наших дней. Это сборник грустных и смешных историй о людях, религиозных и светских, евреях и не очень, о животных и бережном отношении к жизни вне зависимости от её происхождения, рассказы о достоинстве и любви. Вам понравится погрузиться в будни израильской жизни, описанной в художественной форме, узнать, что люди в любой стране, даже такой неоднозначной, как Израиль, всегда имеют возможность выбора — любви или предательства, морали или безнравственности, и выбор этот не зависит ни от цвета кожи, ни от национальности, ни от положения в обществе.
В сборник вошли две повести и рассказы. Приключения, детективы, фантастика, сказки — всё это стало для автора не просто жанрами литературы. У него такая судьба, такая жизнь, в которой трудно отделить правду от выдумки. Детство, проведённое в военных городках, «чемоданная жизнь» с её постоянными переездами с тёплой Украины на Чукотку, в Сибирь и снова армия, студенчество с летними экспедициями в тайгу, хождения по монастырям и удовольствие от занятия единоборствами, аспирантура и журналистика — сформировали его характер и стали источниками для его произведений.
УДК 821.161.1-1 ББК 84(2 Рос=Рус)6-44 М23 В оформлении обложки использована картина Давида Штейнберга Манович, Лера Первый и другие рассказы. — М., Русский Гулливер; Центр Современной Литературы, 2015. — 148 с. ISBN 978-5-91627-154-6 Проза Леры Манович как хороший утренний кофе. Она погружает в задумчивую бодрость и делает тебя соучастником тончайших переживаний героев, переданных немногими точными словами, я бы даже сказал — точными обиняками. Искусство нынче редкое, в котором чувствуются отголоски когда-то хорошо усвоенного Хэмингуэя, а то и Чехова.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В тот день, когда в обычной старшей школе появилась Старгерл, жизнь шестнадцатилетнего Лео изменилась навсегда. Он уже не мог не думать об этой удивительной девушке. Она носила причудливые наряды, играла на гавайской гитаре, смеялась, когда никто не шутил, танцевала без музыки и повсюду таскала с собой ручную крысу. Старгерл считали странной, ею восхищались, ее ненавидели. Но, неожиданно ворвавшись в жизнь Лео, она так же внезапно исчезла. Сможет ли Лео когда-нибудь встретить ее и узнать, почему она пропала? Возможно, лучше услышать об этой истории от самой Старгерл?