Двухгадюшник - [33]

— Товарищ полковник, лейтенант Пупкин прибыл для дальнейшего прохождения службы! — громко чеканится много раз отрепетированная и обкатанная в уме фраза.

Полковник, как раз в этот момент задумавшийся над трудным сканвордом, от неожиданности испуганно вздрагивает.

— Тише, тише… Присаживайся. Откуда к нам?

— Саратовское училище химзащиты! — не сбавляя голоса, бодро рявкает лейтенант.

Страдальческая гримаса на лице полковника.

— Ты, сынок, ракеты когда-нибудь видел?

— Так точно!

Начальник отдела не ожидавший такого, удивленно поднимает глаза.

— По телевизору! — безжалостно продолжает лейтенант.

— Ладно, — безнадежно машет рукой полковник. — И то хорошо. Научим.

И научат, и будет химик через полгода проводить самостоятельные боевые пуски, а куда денешься? «Нет у меня для вас другого народа», — сказал Господь. Так что придется работать с теми, кто есть.

* * *

А насчет риска и мужества, этого тоже хватает за глаза. Хотя, между нами, лучше бы без первого, тогда и второе бы не понадобилось. Но так, к сожалению, не бывает. Подвиг одного, всегда халатность другого. Привозят новую ракету на предварительные испытания.

— Ну что, мужики, полетит? — спрашивает начальник отдела у конструкторов-промышленников.

— А как же! — весело улыбаются те.

— А куда?

— Вообще должна вот сюда. — Бумажку, густо испещренную цифрами под нос. — А там, кто ее знает…

Но это еще по божески, нормально, а когда испытания на пожаровзрывобезопасность все еще веселее. Сбросили ракетку со специальной вышки на бетон. Вроде не взорвалась — это хорошо, испытания выдержала. Теперь ее подальше в степь оттащить и подорвать. Как? Тросом обвяжем и тягачом оттянем на пару километров. А ничего, что там бугры, неровности, не сдетонирует? Да, вроде не должна, а там, кто ее знает… А боевая часть на ракете весом семьдесят килограмм — тридцать пять кило смеси ТГ-24 (тротил-гексоген), тридцать пять — готовые убойные элементы, которые самолет в решето превращают. Как тебе, читатель, не слабо за рулем тягача посидеть? Правильно, ну его на хрен, зачем оно тебе надо. А испытателю надо. Работа у него такая, нервишки щекочет почище любого экстремального спорта. Заодно узнаешь, из какого места в организме адреналин выделяется.

На входе в здание испытательного Управления висит красочный плакат, яркие аршинные буквы гласят: «Я — испытатель, риск и поиск мой удел! Моя профессия — испытывать ракеты!» Замполиты постарались. Напыщенный бред, конечно, как обычно в нашей Краснознаменной. Но проходишь мимо изо дня в день, и въедается в голову.

У офицеров свой лозунг, не такой амбициозный, но не менее звучный:

Дымилась, падая, ракета,

И в ужасе бежал расчет.

Кто хоть однажды видел это

К ракете вряд ли подойдет.

Но это так, «шутка юмора». Видели все и не однажды, все равно подходят, работают, случается калечатся, гибнут, подходят и работают другие. «Я — испытатель».

* * *

Главный конструктор, седой представительный мужик лет семидесяти в строгом костюме сидит в удобном кресле в кабинете начальника полигона.

— Даю девяносто девять процентов гарантии, наша новая ракета абсолютна безопасна в эксплуатации. Можете смело работать.

— Девяносто девять? — генерал слегка удивлен.

— Сто процентов дает только Господь Бог! — улыбается конструктор.

Конечно, конструктор не Бог. Вот только этот проклятый один процент, не вошедший в гарантию, тоже выпадает и гораздо чаще, чем хотелось бы! Поэтому испытания со стрельбой зовутся здесь «боевая работа».

* * *

— Давай, брат! Удачи! Чтоб нормально полетела!

— Полетит, куда денется! Если что подтолкнем!

— Не проспите мишень, стрелки. И осторожней с «птичкой» все же опытный образец.

— Не бойся, старый! Все будет тип-топ. Если попадем с тебя сто грамм и пончик.

— Легко, брат, главное не промажь!

— Обижаешь, начальник, я — испытатель!

Весело подмигнув на прощание, неделю назад получивший капитана Мишка Ткачук захлопывает люк боевой машины. Можно возвращаться на командный пункт с докладом.

— Товарищ полковник, расчет на месте, к пуску готов.

Руководитель работы кивает в ответ и склоняется к микрофону громкой связи.

— Внимание по площадке. Готовность к боевой работе пятнадцать минут!

Ровно через пятнадцать с половиной минут на вышедшей из транспортно-пускового контейнера ракете не запустится двигатель и многотонная масса тяжело рухнет на легкобронированную боевую машину. От удара загорится заряд двигательной установки и детонирует боевая часть. Из расчета пуска не выживет никто.

Потом будут долгие разборки и поиски виновных, кого-то снимут с должности, кого-то уволят, но это не вернет Мишку и еще трех офицеров, от этого не станет легче их женам и детям.

* * *

Ночь. Покрытая мелким колючим снегом морозная степь. Идет боевая работа. Три ракеты комплекса «Бук» заложенные на длительное хранение еще в советские времена. Во время демократической свистопляски всем было не до них. В итоге пролежали в полтора раза больше положенного. Теперь вот вспомнили — привезли к нам на отстрел. Командир испытательного расчета — заместитель начальника полигона по научно-испытательной работе, невысокий седой полковник, уже где-то успевший тяпнуть коньячку, в расстегнутом бушлате замер на смотровой веранде.