Двухэтажная Япония: Две тысячи дней на Японских островах - [34]

Угроза семейному бюджету таится буквально на каждом шагу. Как не сделать покупку в скобяной лавке, переполненной всевозможными ножами для разделки рыбы, мяса, овощей, разнообразными ножницами, пилами, резцами, топорами. А разве можно удержаться и не купить детям традиционные игрушки — волчки, летающие бамбуковые пропеллеры? Если кошелек пустоват, то лучше обойти стороной мастерские дорогих парадных кимоно и поясов к ним «оби», отвести душу в лавочках с веерами или бамбуковыми зонтиками.

В одном из переулков Асакусы мои японские знакомые как-то показали невзрачное на вид, но весьма знаменитое ателье художника, для которого холстом служит кожа заказчиков, готовых заплатить немалые деньги и вытерпеть боль ради своеобразного удовольствия покрыть свое тело затейливыми композициями-татуировками. Татуировки в нынешней Японии обычно ассоциируются с гангстерами «якудза» или женщинами из «веселых кварталов». В старину же ими увлекались в основном носильщики, каменщики, плотники и представители других профессий, работавших большую часть года полуодетыми под открытым небом. Особыми татуировками клеймили преступников. Орнаменты со скрытыми в них именами самых любимых мужчин наносили на свое тело гейши и куртизанки.

Достигшее уровня настоящего искусства мастерство татуировщиков поражало первых иностранцев, ставших проникать в Японию после крушения изоляционистского режима. В числе пожелавших увезти на память разноцветную японскую татуировку называют имена английского короля Георга V и русского царя Николая II, которые побывали в Стране восходящего солнца, будучи еще наследниками престола.

Ямада-сан, хозяин мастерской, объяснил, что создание крупной татуировки, покрывающей, к примеру, одну только спину, занимает несколько лет и обходится заказчику примерно в миллион иен. Он с жаром отрицал, что среди клиентов большинство составляют гангстеры. «Я помогаю настоящим ценителям многовековой традиции, среди которых мужчины и женщины, поденные рабочие и богатые бизнесмены, полицейские и гангстеры, студенты и таксисты». В правоте Ямада-сан можно убедиться, посетив любую из общественных бань, с древности выполняющих роль квартальных клубов. Если повезет, то вовсе не похожий на гангстера мужчина горделиво продемонстрирует многоцветные композиции, объяснит, кто из героев классических китайских романов сражается с нечистью на спине, какая старинная красавица украшает грудь. А сколько восхищенных возгласов вызывают группы почти полностью нагих, степенно вышагивающих «живых картин» во время «мацури»!

Как раз к концу беседы со знаменитым татуировщиком на улице послышались удары барабана и звон гонгов. Распрощавшись с Ямада-сан, мы успели догнать толпу детишек, сопровождавших бродячих музыкантов «тиндонъя». Собственно говоря, «тиндонъя» не только музыканты, наигрывающие несложные веселые мелодии на флейте, барабане и гонге. Как явствует из самого названия, они производят «динь-дон». А в это расплывчатое понятие входит очень многое. «Тиндонъя» должны носить яркие, почти что клоунские наряды. Обычно впереди с гонгом на поясе вышагивает мужчина в утрированно самурайском наряде и парике с выбритым лбом. За ним, ударяя в барабан, движется «гейша», с лица которой, кажется, вот-вот начнут отваливаться куски грима. Замыкает шествие кларнетист в подчеркнуто западном костюме — пестрой рубашке, бейсбольной кепке, темных очках. «Тиндонъя» должны уметь исполнять хотя бы несложные танцевальные номера, показывать фокусы. Вся эта развлекательная программа служит рекламой и оплачивается владельцами небольших магазинов, содержателями клубов любителей азартных игр, а чаще всего — усеявших всю Японию залов с игральными автоматами. На спине «тиндонъя», встреченных в Асакуса, были укреплены щиты с названием новой лавки по продаже муляжей ресторанной пищи. Присоединившись к толпе взрослых зевак и визжащих от удовольствия детишек, мы подошли к дверям только что открывшегося заведения. Музыканты с особой силой ударили в гонг и барабан, пустились приплясывать и раздавать листовки с приглашением посетить нанявшую их лавку.

Принявший приглашение вряд ли будет разочарован. Витрины и прилавки уставлены искуснейше сделанными пластмассовыми копиями всевозможных блюд японской, китайской, европейской кухни. Испокон веков японские ресторанчики выставляли в витринах муляжи, позволявшие еще с улицы познакомиться с меню и ценами. На смену старинным, восковым копиям пришли современные пластмассовые. Даже не верится, что все эти столь аппетитные на вид подносы с красиво разложенным рыбным ассорти, тарелки с яичницами, ростбифами, миски китайской лапши, кружки с готовой хлынуть через край пивной пеной — фальшивая снедь. Над ними явно потрудились настоящие мастера своего дела. «Мы можем делать муляж любого блюда, — не без гордости говорил хозяин лавки. — Все, что для этого надо — образец и три дня работы. Конечно, особо сложные заказы выполняются дольше. Например — «свадебные торты». Чем-то напоминающее по форме многоэтажное здание Московского университета белоснежное сооружение в рост человека красовалось на самом почетном месте. Оно привлекало большой интерес покупателей. Конечно, торт пластмассовый не на все сто процентов. В нем остается полая часть для заполнения настоящим тортом. Вся проблема в том, как отличить две неодинаковые на вкус, но почти неразличимые на вид части. Иногда, утверждают злые языки, взволнованные женихи путают копию с оригиналом и начинают делать ритуальный надрез вовсе не в том месте…