Двуглавый российский орел на Балканах. 1683–1914 - [121]

.

В Петербурге, однако, сочли, что о своих интересах надлежит позаботиться самим, тем более что, как писал К. В. Нессельроде, «турецкие войска сохраняют традиционные нравы и предаются самым разнузданным эксцессам, когда их используют против христианских народов», и это грозит погрузить княжества в слезы, печаль и нищету» и понудить жителей выступить «как один человек с оружием в руках против ненавистного нашествия»[512]. 15 (27) сентября российские войска вступили в Валахию. Турки приняли их с видом покорности судьбе. Карательных функций им осуществлять не пришлось, никто не оказывал сопротивления. В лагерь нерегулярных сил под командованием Г. Магеру на Карпатах явился посланец от британского консула и уговорил их разойтись. А. О. Дюгамель пригласил к себе группу армейских офицеров и укорял их за содействие мятежникам. Войска перешли на сторону порядка. «Новая республика, – делился впечатлениями офицер из армии И. Ф. Паскевича, – составленная из самого малого числа заговорщиков, без всякого участия народа, уступила нам честь и место без боя. Прежний порядок был водворен без усилий»[513].

В 1849 году соперники, самодержавие и Высокая Порта, заключили Балто-Лиманскую конвенцию, восстановившую в Дунайских княжествах действие Органических регламентов и заменившую избрание господарей боярским собранием назначением их султаном при согласии российского двора на кандидатуру.

Нельзя, однако, сказать, что все вернулось на круги своя. Незавершенная революция 1848 года оставила глубокий след в истории Румынии. В ходе и после нее появились программные документы – Ислазская прокламация, составленный молдавскими эмигрантами в Трансильвании манифест под названием «Наши принципы для преобразования родины» и опубликованная в Черновцах брошюра М. Когэлничану «Пожелания национальной партии в Молдове». Они, по сути дела, содержали концепцию дальнейшего развития княжеств. При всей скромности, революция 1848 года явилась вершиной социальной программы тогдашних верхов. Затем проследовал отказ от революционного замаха. Ликвидация феодальных отношений мыслилась не в ходе переворота, а путем их изжития с помощью реформ. Румынская буржуазия была связана с боярством происхождением и материальными интересами, одни ее представители торговали продуктами сельского хозяйства, другие их перерабатывали, при этом и те, и другие стремились не к уничтожению помещичьего сословия, а к сотрудничеству с ним. Остававшийся в одиночестве революционный демократ Н. Бэлческу проклинал соратников молодости за их отступничество и углубился в исторические исследования.

Громадную популярность и соответствующую поддержку в обществе приобрел лозунг объединения княжеств и создания сравнительно крупного румынского государства, способного дать отпор попыткам подчинения со стороны Высокой Порты и упрочении влияния в нем самодержавия, а также расширить перспективы прогрессивного развития. Борьба за унию Молдавии и Валахии должна была сплотить население в национальном порыве, в то время как революция раскалывала общество и противопоставляла один класс другому. А в будущем – наследственная монархия, конституционно-парламентская система управления. И главная предпосылка движения вперед, квинтэссенция всего, возглашал Михаил Когэлничану, – объединение княжеств.

Глава VII Крымская война

Крымская война – единственное общеевропейское столкновение с участием России, Великобритании, Турции, Франции и Сардинии, а в дипломатическом плане и Австрии, за столетие, отделяющее наполеоновские войны от Первой мировой. Еще за два-три года до нее мало кто подозревал, что она разразится. Соотношение сил на Балканах и Ближнем Востоке менялось в пользу Англии и Франции, отсюда – сетования Николая I на их всемогущество в Османской империи. Ни к одному из будущих противников самодержавие территориальных претензий, из-за которых обычно происходили столкновения, не предъявляло, никому и в голову не приходило, что у него существуют какие-то противоречия с маленьким Сардинским королевством, но и оно записалось во враги.

В англоязычной историографии война, с британской точки зрения, наделяется самыми нелестными эпитетами (с которыми автор сих строк совершенно согласен), она именуется: «самой ненужной в современной Европе», «заслуживающей сожаления глупостью», бесполезной, бессмысленной и бесславной, порожденной тщеславием и провальной[514]. Ее результаты не выдержали испытания временем и, усилиями российской дипломатии, рухнули через 15 лет. Так стоило ли незваным пришельцам в Крым проливать потоки своей и чужой крови?

Еще в 1852 году все выглядело так, что «большая игра европейской политики», противоборство кита (или акулы), то бишь Англии, и слона (или волка, почему-то не медведя), то бишь России, могла продолжаться бесконечно долго на дипломатическом уровне, ибо действовали они в разных стихиях и схватиться намертво не могли. Но вмешался французский фактор. Все изменилось с водворением на троне императора Шарля Луи Наполеона Бонапарта, племянника великого Наполеона. Никаких заслуг, ни военных, ни гражданских, за ним не значилось, но магия имени действовала, галльские сердца трепетали. Он с разгромным счетом одолел своих соперников при выборе президента Французской республики в декабре 1848 года (за него – 5,5 миллиона голосов, за генерала А. Э. Кавеньяка – 1,5 миллиона, за кумира румынских унионистов А. Ламартина – 17 тысяч).