Двойной удар Слепого - [11]

Лифт мягко остановился. На площадке тоже оказалось два охранника с пистолетами на поясах. У каждого охранника к нагрудному карману была приколота пластиковая карточка с фотографией, кодовым номером и фамилией владельца. Один из охранников о чем-то спросил у служащего, тот коротко ответил, и перед Глебом Сиверовым бесшумно поднялась массивная стальная решетка с отполированными сверкающими прутьями.

– Пойдемте, – пригласил служащий Глеба, направляясь вперед по длинному, узкому, уходящему вниз коридору.

В коридоре пахло так же, как в лифте, – хвоей и высотой. Сиверов понял, откуда пришло это странное ощущение выси: пахло озоном – так пахнет перед грозой, а еще в горах. Глеб едва поспевал за торопящимся банковским служащим. Следующая металлическая решетка, охраняемая на этот раз одним секьюрити, услужливо отошла в сторону, и они – Сиверов и служащий – очутились в ярко освещенном круглом зале с многочисленными рядами сейфовых ячеек по стенам.

Служащий кивнул вправо. Но Глеб и сам прекрасно помнил место, где находится сейф с его саквояжем.

Ключ банковского служащего вошел в одну замочную скважину, ключ, который сжимал в пальцах правой руки Глеб Сиверов, – в другую. Они повернули ключи синхронно. Внутри дверцы что-то щелкнуло, затем зажужжало. Вышколенный клерк отступил в сторону.

Глеб открыл толстую дверцу, заглянул в темноту ячейки и увидел матово поблескивающую кожу саквояжа. Он взял саквояж, рука ощутила тяжесть. С саквояжем Глеб прошел в маленькую уединенную комнату, поставил его на стол и, немного помедлив, щелкнул одновременно двумя замками, развел обтянутые кожей дуги. В разинутой пасти саквояжа громоздились тугие брусочки упакованных стодолларовых банкнот. В каждом по десять тысяч. Всего саквояж содержал в себе миллион долларов, из которых Глеб не потратил еще ни цента.

«А ведь этот миллион, – машинально подумал Глеб, – полковник Савельев мне предлагал. Предлагал лишь за то, чтобы я оставил его в покое. Но деньги достались мне и помимо его воли». , Глеб взял пять пачек – упругих, как выхваченная из воды рыба, приятных на ощупь, подумал и взял еще пять. Он рассовал их по карманам пальто, замкнул саквояж. И уже через две минуты прошел к своему сейфу, сунул такой же увесистый, как и прежде, саквояж в темную холодную глубину. Затем закрыл дверцу. На звук сработавшего запора, как по команде, появился банковский служащий. Операцию с закрыванием сейфа они тоже выполнили синхронно, будто перед этим тренировались не один день.

– Господин Каминский доволен? – предупредительно осведомился клерк.

– Вполне, – ответил Глеб.

Идя из депозитария по коридору назад. Сиверов сказал:

– Я хотел бы перевести определенную сумму на счет клиники доктора Хинкеля. Деньги у меня наличными.

– В какой валюте?

– В долларах США.

– Хорошо, пожалуйста, я вам помогу. Вы хотите это сделать сейчас, господин Каминский? – Да, именно сейчас, не откладывая.

– Наш банк к вашим услугам.

Миновав решетки, лифт, охранников, Глеб с клерком вновь попали в операционный зал. Посетителей, как заметил Глеб, стало еще больше.

«Неужели придется стоять в очереди? Я и в Москве от них уже отвык».

Клерк словно угадал мысли Глеба и немного виновато улыбнулся:

– Это не займет много времени, господин Каминский. Вы же понимаете – праздники. На Рождество банк будет закрыт, а многие сейчас хотят снять наличные, перевести куда-то небольшие суммы, расплатиться по счетам. В общем, все пытаются избавиться от долгов. Наверное, и вы не исключение, господин Каминский.

– Вы близки к истине, – уклончиво ответил Сиверов, – долги не моя специальность.

– Тогда пройдемте за мной.

Они направились в другой конец операционного зала, где за стойкой перед компьютером сидела миловидная девушка, напротив нее стояли два клиента – пожилой мужчина в старомодной фетровой шляпе и средних лет женщина.

– Вот ваша стойка, это не займет много времени.

– Благодарю вас, я не спешу.

Глеба так и подмывало спросить у женщины: «Вы крайняя? За вами никто не занимал?»

«Наверное, пенсионеры, – подумал Глеб. – Но их пенсионеры очень сильно отличаются от наших. Эти ухоженные, благополучные, сразу видно, что у них есть деньги. Наверное, хотят снять немного наличности, чтобы сделать подарки внукам или детям. А может, старик решил по-своему покутить на Рождество – поехать в гости на такси или, если он обеспеченный, отправиться в Венецию, еще куда-нибудь в теплые края».

Хотя Глебу после Москвы теплыми краями казалась и Швейцария. Он улетал в Швейцарию из подлинно русских морозов – в Москве температура была двадцать два градуса ниже нуля. А когда самолет приземлялся в женевском аэропорту, стюардесса объявила, что в городе плюс три градуса.

Ожидая у стойки своей очереди, Глеб от нечего делать стал глазеть по сторонам. Жизнь в банке не стояла на месте. В операционном зале появился сам управляющий, элегантный седовласый мужчина средних лет в строгом костюме, галстуке сдержанной расцветки; единственная деталь роскоши в его гардеробе не сразу бросалась в глаза – бриллиантовая галстучная булавка.

Через стеклянные двери Глеб увидел, что прямо ко входу в банк подкатил до неприличия длинный лимузин. Управляющий подозвал клерка, только что обслужившего Глеба, и они торопливо зашагали на улицу, к лимузину. Передняя дверца лимузина открылась. Широкоплечий мужчина быстро выбрался из машины и бросился ко второй дверце, распахнул ее. Прошло, наверное, секунды четыре, пока на чисто вымытый тротуар с аккуратно уложенной розовой плиткой опустилась нога в шикарном лакированном ботинке. А затем появился и обладатель ботинка – грузный, высокий, похожий на раскормленного туповатого ротвейлера. Многие из тех, кто находился в операционном зале, отвлеклись от своих занятий, наблюдая за прилетом важной птицы. Что это русский, Глеб определил мгновенно.