Двойной кошмар - [2]

Одно облачко, тянущееся вслед за ним, почти такого же размера, как и сам Ромка, ритмично переливалось радужным светом, и он отразился в нём, как в зеркале. «Я распадаюсь», - подумал он, с отстранённым любопытством глядя в радужный пузырь, где медленно вращалось его отражение. – «Меня стало больше».

Внезапно его охватил ужас. Страх потерять себя, разнестись на клочки, расползтись кляксами по поверхности огромной сферы, что неторопливо вращалась под его ногами, заставил Ромку содрогнуться. Затем он окончательно распался в пылающую огненную пыль.

Пузырь, в котором он парил в пространстве, задрожал, огненное облако, в которое распалась его сущность, завибрировало. Мгновенная судорога скрутила существо, называемое Ромкой, страшная тяжесть обрушилась со всех сторон. Надвинулась темнота, и он успел почувствовать тошное ощущение падения. Потом окружающий мир схлопнулся, словно выключили свет.

Глава 2

Горячая, вязкая, липкая жижа. Праматерь всех липких субстанций на свете. В её вязком тесте возникло зерно, крохотный пузырёк, зародыш мысли и сжатых в тугой клубок ощущений. Зерно вспухло тугим пузырём, теперь это было тело, оно ворочалось в грязи с неистовым стремлением к жизни. Горячая, жирная жижа чавкнула, нехотя выпустила из себя пузырь, который с глухим чмоканьем лопнул.

На поверхности густой жижи, на месте лопнувшего пузыря показалась макушка, когтистой лапой высунулась вслед за ней рука. Чёрная, липкая, она зашарила вокруг в конвульсивных попытках найти опору. Рука вцепилась в жижу, между пальцами потёк вязкий ил.

Облепленный грязью шар головы мотнулся, разбрасывая липкие ошмётки, и в нём возник широко разинутый рот. Рот всхлипнул и со свистом втянул воздух вместе с грязью. Показались плечи, густо облепленные липкой жижей, а человек судорожно закашлялся, часто дыша и отплёвываясь. Потом он пошатнулся, взмахнул руками и упал. Накатившая сбоку волна закрыла полосу прибрежного ила. Стремительно прибывающая вода омыла торчащую из грязи макушку, превратив её в крохотный островок.

Человек забил руками, вынырнул на поверхность, задыхаясь, кашляя и выплёвывая воду. Он попытался ухватиться за торчащий из ила обломок ветки, но очередной водоворот закрутил его и отнёс от берега. Он забарахтался, пытаясь глотнуть воздуха. Пальцы левой руки ударились обо что-то твёрдое, качающееся рядом на волнах, он попытался ухватить это, но пальцы соскользнули. Человек глотнул воды и погрузился с головой. Ноги его шаркнули о дно.

Он погрузился глубже, стал на дно и из последних сил оттолкнулся. Судорожно вытянутые вверх пальцы онемели от удара о твёрдый, болтающийся на воде предмет, но человек вцепился в него мёртвой хваткой. Высунулся на поверхность, и какое-то время, показавшееся бесконечным, просто дышал. Грязная вода стекала по лицу, заливала глаза, попадала в рот, он выкашливал её. Воздух раздирал лёгкие, и был невыразимо сладок, словно нектар из перебродивших райских плодов.

Течение опять закрутило его, кусок дерева, в который он вцепился, покачнулся, и человека развернуло так быстро, что он ушёл в воду почти с головой. Вода смыла налипшую на лицо грязь, и он сумел наконец разлепить глаза.

Прямо над ним нависли гибкие ветки, длинные листья мазнули по лицу. Он не успел ухватиться за ветку, как его пронесло дальше. Здесь река изгибалась. На середине русла поток двигался с пугающей скоростью, неся на себе обломки веток и поднятый со дна мусор, но у изгиба течение замедлилось, огибая торчащие из воды валуны. Пловец с отчаянием обречённого вытянулся, дёрнул ногами, и погрузился в воду.

Сжав в руках кусок дерева, и с усилием перебирая ногами по дну, он шагнул к берегу. Деревяшка поплавком удерживала его вертикально, но течение толкало в бок, и человек с неимоверным усилием продвигался к берегу, пока не ударился коленом о валун.

Он оттолкнулся от дна и разжал пальцы, выпустив свой поплавок. Валун был мокрый, но край его торчал углом, и пловец повис на камне, чувствуя, как волны толкают его и пытаются утащить за собой. Рядом с глухим стуком билась о камень спасительная деревяшка.

Отдышавшись, он подтянулся, скребя ногами по камню, вытянул себя животом на валун. Полежал, пережидая звон в ушах. Перед глазами густо плавали искры, мышцы сводило судорогой.

Вода. Много воды. Должно быть, это дождь. Он лил так долго, что затопил поляну, и маленькое круглое озеро вышло из берегов. Дождь слился с рекой, размыл берега, и поток воды, смешанной с Ромкиными слезами, теперь подбирается к Ангелине… Кто такая Ангелина?

Ромка открыл глаза. Он лежал щекой на камне. Мокрый, окатанный водой валун исходил паром.

Потом он почувствовал обнажённой спиной, как тепло, изливающееся с неба, жжёт его подсыхающую кожу. Полуденное солнце, пробившись сквозь верхушки леса, припекало берег. Мокрый камень перед Ромкиным лицом высыхал на глазах, исходя струйками тёплого пара.

Он лежал, пока кожа на спине не начала гореть. Потом приподнялся, руки его тряслись, с подбородка скатилась капля пота, и зашипела, упав на раскалённый камень. Ромка, поскуливая от боли в обожжённых ладонях и коленках, перебрался на соседний валун, почти доверху покрытый принесёнными речным потоком ветками и длинной травой.