Двойной эффект - [59]

– Или держать в заключении вечно, – заметил Роберто. – Удалить из времени как такового и держать в Геенне.

– Мне это не понравилось, – стала оправдываться Сильвия. – Но, признаю, я хотела, чтобы моя деятельность имела смысл. Я ненавижу насилие, а это казалось более гуманным, чем убийство. И… я хотела дальше работать над «Сотами». Вопреки всему, я знала, что этот проект мог способствовать улучшению общества. Он позволил бы нам исследовать самые далекие уголки Вселенной. Наша планета умирает. Мы продолжаем латать ее, изобретаем все новые способы сохранить на ней жизнь, но рано или поздно наше время истечет. Я старалась дать нам… человечеству… – она снова посмотрела на Джоэля², – нашим детям… шанс. И потому тупо отбросила сомнения. Я сказала себе: в военных целях использовались все величайшие научные открытия – атомная энергия, генная инженерия, волновая трансдукция, – но в то же время они принесли больше хорошего, чем плохого.

Даниэла схватила Сильвию за подбородок.

– Значит, ты хотела решать, кто будет жить, а кто умрет? Кого воскресить, а кто уйдет навсегда? Сколько мужей ты собиралась напечатать? Сколько способны удовлетворить твой голод, sucuba?[51]

Сильвия вырвалась из рук старухи.

– Нет! Все было не так! – Она посмотрела на своего (другого) мужа. – Джоэль, – умоляюще сказала она. – Ничего такого мы не планировали. Я действительно думала, что навсегда потеряла тебя, клянусь.

Джоэль² знал, что у жены были от него тайны. И не только потому, что того требовала ее работа. Однако он понятия не имел, какой глубоко сокрытой и мрачной может быть эта ее вторая жизнь. Всякий раз, как она была отчужденной или рассеянной, ее сознание уходило в собственную личную Геенну. Пока он решал, что приготовить на ужин или какой фильм посмотреть, она боролась за будущее человечества. Неудивительно, что в последний год они начали отдаляться друг от друга.

– Не смей говорить о потере людей, bruja, – сказала Даниэла. – На твоих руках кровь моей дочери!

– А моя – на руках твоей дочери! – парировал Джоэль².

– Древо жизни священно для всех, – просипел Роберто. – Не нам срывать или менять его плоды. Создавать другого человека, – укорил он Сильвию, – значит захватывать место бога. Этого нельзя делать!

– Не согласна! – заявила Даниэла. – Эта bruja совершила desgraciado[52] и сделает это снова. – Она погладила Сильвию по щеке. Фелипе оттянул голову Сильвии, чтобы женщина могла ее ударить, но Даниэла только осторожно убрала с ее глаз волосы. – Она вернет нам нашу дочь, mi amor.

Чеховское ружье

– ХВАТИТ! – ГОЛОСОВЫЕ ИМПЛАНТАТЫ РОБЕРТО НЕ справлялись с его истошным криком, и тот перешел в треск статики. – Выбрось из головы эту ересь, Даниэла.

– Но в этом и есть хитрость, муж мой. Мы не будем участвовать в кощунстве. – Она повернулась и посмотрела на Сильвию. – За нас это сделает она.

Джоэль² посмотрел на жену. Та старалась выдержать его взгляд, но то и дело опускала глаза, не в силах видеть свой позор, отраженный в его зрачках. Опасаясь, что любые его слова могут подтолкнуть террористов к новому насилию, он решил молчать, что для него было совершенно нетипично.

Роберто схватил костлявой рукой жену за предплечье и придержал ее.

– Подстрекать к кощунству – значит участвовать в нем. Наша дочь мертва, mi amor. Мне это так же больно, как тебе. Мы не должны пятнать святость…

– Лицемер! – выкрикнула Даниэла. – Разве каждый из вас в субботу не отвязывает быка или осла, не выводит из хлева, чтобы напоить? Что же, не следовало в субботу освобождать ту женщину, дочь Авраама, которую на восемнадцать лет связал сатана? Это Евангелие от Луки, глава тринадцатая, муж мой, – сказала Даниэла, высвобождая руку.

– Я знаю писание, жена. Ты смеешь сравнивать наши труды с трудами Господа? Перед нами аят. Джоэль и Сильвия Байрам уничтожат «Международный транспорт», обнародовав правду. Зачем отказываться от этого плана ради отлетевшей души? Посмотри на этот пустой сосуд перед нами. Он не человек, а марионетка. А кукловод – его жена. Вот что должен узнать мир. Когда будет найден другой, мы получим все необходимые части. Мир не сможет думать о телепортации, не вспомнив эту трагедию.

– Развяжи меня, и увидишь, какая я марионетка, – сказал Джоэль².

Фелипе, стоящий за Сильвией, улыбнулся.

– Да, развяжи, посмотрим, как кукла пляшет.

Шила оставил без внимания их обоих. Понизив голос до шепота, напоминающего скрежет вилки о камень, он спросил свою жену:

– Ты отбросишь все годы нашей работы? Нашу веру, наше служение Господу? Откажешься от обязательств перед нашими людьми?

– Что ты знаешь об обязательствах? – холодно спросила Даниэла. – Ты как эти миряне. Они обмениваются рукопожатиями, читами, дают слово. Но что все это значит? Пять минут спустя они меняют свои намерения, и мир идет дальше, как будто ничего не случилось. Хочешь знать, что такое обязательство? – Она воздела руки, и сверкающее платье сделало ее похожей на ангела. – Пульса Д’нура. Вот что такое обязательство. Наша дочь была аятом, который мы искали все это время. А ее дурак-отец слишком стар и слеп, чтобы увидеть это.

– Нет, mi amor. Пульса Д’нура – проклятие, а не чудо.