Двойное дыхание - [49]
Часть 2
Изгнание
Жизнь коротка, искусство обширно, случай шаток, опыт обманчив, суждение трудно. Поэтому не только сам врач должен употреблять в дело всё, что необходимо, но и больной, и окружающие, и все внешние обстоятельства должны способствовать врачу в его деятельности.
Гиппократ. Афоризмы. Первый отдел.
– Плодоразрушающая, Евгений Иванович? Открывать набор?
– Да, Людмила Николаевна. Надеюсь, инструменты не заржавели. Звоните анестезиологу, пусть бригада спускается. Я выйду в приёмное. Вы подходите через пару минут. – Ответственный дежурный врач, заведующий обсервационным отделением Евгений Иванович Иванов встал и отправился к дверям родильного зала.
– Жень, тебе кофе на крылечко вынести? – спросила вдогонку старшая акушерка смены, она же – главная акушерка отделения обсервации.
Какая, к чертям собачьим, субординация ближе к пяти, под утро, когда вам привозят запущенное поперечное положение с выпадением ручки?!
– Выноси.
– С коньяком?
– Да, немного.
В приёмном покое светил неяркий свет. Испуганная новенькая акушерка сидела за столом. На стуле напротив неё молодой мужчина судорожно всхлипывал, уткнув лицо в сжатые кулаки.
– Вы муж Маргариты Вересовой? – нарочито жёстким официальным тоном уточнил вошедший Евгений Иванович. Собственно, больше тут никого и не было, но мужика надо было привести в себя. – Я ответственный дежурный врач.
– Да! – Парень подскочил.
– Я – ответственный дежурный врач. Евгений Иванович Иванов. Ответственный – значит принимающий ответственные решения. Курите? – чуть мягче спросил Женя.
– Да. А можно? – Трясущимися руками тот достал из кармана пачку сигарет.
– Можно. Пойдёмте на крыльцо. Я тоже курю, хотя это и вредно.
– Доктор, что с ней?
– Вас как зовут?
– Алексей. Что с ней?!
– С ней, Алексей, роды. И роды эти были на дому, что бы она и вы тут ни лепетали персоналу о том, что только-только вот так сразу получилось. У вашей жены нет обменной карты, и ни в женской консультации, ни у какого-либо другого врача она не наблюдалась во время беременности.
– Мы ходили на курсы…
Евгений Иванович прервал его жестом:
– В мою задачу никоим образом не входит чтение лекций взрослому и успешному, судя по одежде, зажигалке и марке обуви, мужчине. В мою задачу входит спасение жизни, а по возможности и репродуктивного здоровья вашей жены, Маргариты Вересовой.
– А ребёнок? – Алексей Вересов судорожно затянулся.
Речь, тон и, главное, спокойная уверенность врача структурировали ментальные процессы, но тот хаос, что вихрем сметал сейчас его душу, унять было сложно.
– Ребёнок… плод мёртв. И, судя по всему, уже давно. Воды, с правдивых наконец-то слов вашей жены, – извините, я вынужден был на неё некоторым образом надавить, сказав, что с ней будет, если она не перестанет врать, – отошли уже тридцать часов назад.
– Боже! Мы так хотели этого ребёнка! Она два года ходила по врачам, лечилась. Потом наконец забеременела, и у неё снесло крышу. Я был против, верите? Я был против!!! Но она напрочь рассудка лишилась. Какие-то подружки затащили её в эту секту. Возлюби ребёнка своего, помолись Вселенской Матери. Она являлась оттуда такая спокойная, что я подумал: «Ладно! Чем бы дитя ни тешилось…» – Он снова начал всхлипывать. – А потом началось. Рожая в больнице, прерываешь какую-то там связь, не говоря уже о том, что дома нет инфекции. Они были так убедительны, так ласковы, так… харизматичны, что даже я проникся.
– Да, мозги они промывать умеют. Но вам это непростительнее, чем Маргарите. Вы-то не беременный были. Так что от меня индульгенций не ждите. У меня просто нет нотариально заверенного права их продавать.
– Боже, что я наделал?!!
– Бог вам не ответит. Алексей! Возьмите себя в руки. Не буду же я взрослого мужчину хлестать по щекам. Этого ребёнка уже не будет. И я должен получить ваше разрешение на проведение плодоразрушающей операции. Ваша жена не совсем адекватна. Для освидетельствования прямо сейчас я ей психиатра не найду. А чем быстрее всё будет закончено, тем больше шансов на удачный исход. Я, конечно, заручусь и её подписью, но нужна ещё и ваша, как самого близкого родственника, для гарантии. Простите, но я вынужден максимально обезопасить себя, коллег и администрацию. Потому что с лечебными и особенно родовспомогательными учреждениями в последнее время судятся куда чаще и охотнее, чем со всякими сектантами, аферистами и прочими «духовными» людьми. Де-юре аспекты – неотъемлемая земная часть моей работы.
