Двойник Президента - [22]

Шрифт
Интервал

Энергично работая челюстями, Андрей вернулся в спальню, чтобы одеться. Ритмично раскачиваясь влево и вправо, полуобнажённая Алина энергетически затягиваясь крепкой кубинской сигаретой «Данхилл». В другой руке у нее виднелся бокал с утренним «блэк-рашеном»:

— Почему ты меня не поцелуешь? — спросила она хрипловатым с утра голосом.

— Дорогая, я просто не хочу мешать твоему свиданию с космосом, — мстительно ухмыльнулся в ответ Андрей. — Жду тебя поздно вечером в лучшем баре города за третьим столиком справа.

Он спортивно помахал супруге рукой и прикрыл дверь в спальню снаружи. Изнутри послышался резкий хлопок разбитого о дверь бокала. Судя по тяжести удара — с недопитым «блэк-рашеном».

Андрей взял такси до даунтауна и уже через десять минут стоял у огромной и пока что единственной в Новой Зеландии свежепостроенной станции метро. Привычным жестом всунув в ухо тончайшую серебряную нить нано-телефона, он вполголоса произнес код вызова спутникового навигатора. Он представил, как в ответ услужливо проснулся и заворочался где-то на орбите спутник «Навстар Джи Пи Эс»:

— Поверните направо, — певуче пропел приятный женский голос у него в ухе, — и пройдите вверх по Куин-стрит триста пятьдесят ярдов. Потом поверните налево.

Андрей послушно пошел, куда ему было указано. По дороге он незаметно щелкал пальцами, прыгая по файлам телефонных сообщений. «Агент Пингвин, как долетели? Срочно подтвердите прибытие..»

— «Сегодня температура в Берлине…» — «Гонорар в размере полутора миллионов долларов был вам перечислен на…» — «Вторая партия оружия вчера отправлена через Бангладеш…» — «Сожалеем о непредвиденной задержке зарплаты из Москвы…» — «Андрей, я тут с двумя малолетками в массажном салоне, в Макао…» — «Предлагаем безвозмездные услуги в малотоннажных поставках золотого песка через Гану…» — «Курс доллара США в банках Вануату поднялся на…» — «На западное побережье Новой Зеландии вчера неожиданно обрушился тайфун…»

Свернув в условленный переулок, Андрей остановился и огляделся. Шумноватая Куин-стрит (местный аналог обязательной улицы Ленина среднероссийского города) осталась позади. В мощёном булыжником переулке было по-утреннему тихо, чисто и пустынно. Несколько одиноких офисных клерков сидели на улице за столиками кафе «Маунт Эден» и неторопливо пили обязательный чай с молоком, просматривая свежие газеты. Взъерошенная фигура за дальним столиком резко контрастировала с этой островной пасторалью и решительно не вписывалась в данный сектор улицы, города, страны, полушария и планеты Земля.

Приезжего индивида советско-русского происхождения можно безошибочно отличить в толпе аборигенов по деревянному выражению лица. В крайнем случае — по тщательно деланой нарочиторасхлябанной магазинной походке и по плохо подобранной к фигуре одежде. Лицо русскоязычного первопроходца в первые дни и часы пребывания далеко за необъятными рубежами своей исторической родины всегда напряжено и как-то неестественно вывернуто внутрь. Взгляд его строг и внимателен, словно взгляд начинающего ревизора. При этом базовые черты его лица старательно-натруженно расслаблены, вытянуты вверх перпендикулярно грунту и выровнены параллельно горизонту, выражая тем самым профессиональное безразличие их обладателя ко всему окружающему миру. Между тем, видно, как незаметно и настороженно блуждают его внимательные зрачки, периодически испуганно прячась под веками. Главное для него — ни в чём и ни кому не подать малейшего повода для провокации. А ещё главнее — чтобы всем вокруг было ясно, что ему здесь всё исключительно равно, и он и не такое в жизни видел. Руки же его при этом нервно комкают носовой платок, а ноги, обутые в дешёвую обувь, беспокойно выписывают загадочные кренделя.

— Фёдор Андреевич? — Андрей Ступин незаметно подошел к своей точной устаревшей копии образца времён развитого социализма, широко и небрежно улыбаясь. — Здорово! Давно здесь сидишь?

— Ох, это ты, Андрей? — Фёдор вскочил, опрокинув солонку на столе и судорожно раскрыл объятия. — А я уж думал, ты не придешь. С самого открытия здесь сижу. Думал, может, адрес неправильный. Что за страна! Здесь никто не говорит по-русски! К тому же, не принимают американские доллары. Получил твое сообщение, почти ничего не понял, но большое спасибо за билет и деньги. Зачем мне столько? У меня же есть свои командировочные…

— Ладно, не тараторь, — Андрей довольно естественным жестом приобнял брата и похлопал его по спине, — давай-ка лучше присядем и выпьем за встречу. Столько лет спустя — это не хуже, чем у Дюма. Официант, два «Хайнекена», пожалуйста!

Официант довольно резво принес две бутылки пива и на секунду задержал недоуменный взгляд на своих неместных клиентах. Потом тут же широко улыбнулся, быстро догадавшись. Когда-то единая и неделимая общая внешность братьев-близнецов была их бесспорным преимуществом в детстве. Но с годами от этого преимущества не осталось ничего, кроме некоторой идентичности двух однояйцевых индивидов на уровне их энтерохромаффинных клеток. Всё остальное было принципиально разным — причёски, выражение глаз, фигуры, манеры, одежда.


Рекомендуем почитать
Остап

Сюрреализм ранних юмористичных рассказов Стаса Колокольникова убедителен и непредсказуем. Насколько реален окружающий нас мир? Каждый рассказ – вопрос и ответ.


Розовые единороги будут убивать

Что делать, если Лассо и ангел-хиппи по имени Мо зовут тебя с собой, чтобы переплыть через Пролив Китов и отправиться на Остров Поющих Кошек? Конечно, соглашаться! Так и поступила Сора, пустившись с двумя незнакомцами и своим мопсом Чак-Чаком в безумное приключение. Отправившись туда, где "розовый цвет не в почете", Сора начинает понимать, что мир вокруг нее – не то, чем кажется на первый взгляд. И она сама вовсе не та, за кого себя выдает… Все меняется, когда розовый единорог встает на дыбы, и бежать от правды уже некуда…


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Индивидуум-ство

Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.


Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк

К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…


Княгиня Гришка. Особенности национального застолья

Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).