Двойник - [17]

Затем мы прошли длинную галерею, на стенах которой висели фамильные портреты. Кабинет, в который ввел меня Ламмерсфильд, находился в конце галереи. Когда мы вошли в него, он был пуст.

Первые же слова Ламмерсфильда сбили меня с толку.

— Стены лбом не прошибешь, Норскотт, заявил он спокойно. — Денег у меня сейчас нет, и не имеется никакой возможности их достать!

Пораженный этими словами, я едва не воскликнул: «Какие деньги?» Но вовремя удержался.

— Будем говорить откровенно, — продолжал он добродушно, — я в ваших руках: если вы меня прижмете, мне придется продать Кренлэй и отказаться от политики! Британцы могут простить своим политическим вождям все, кроме банкротства! Последнее считается даже большим преступлением, особенно, если это результат неудачной игры на скачках… Если вы согласны подождать, то я уплачу вам при первой возможности, а с другой стороны, если меня и впредь будет преследовать неудача, то Кренлэй, вероятно, пойдет прахом, и вы ничего не получите!

Мне удалось настолько овладеть собой, что я мог, наконец, понять положение. Было ясно, что Норскотт одолжил деньги лорду Ламмерсфильду, и это была, очевидно, крупная сумма! Кроме того, из слов Ламмерсфильда было понятно, что срок платежа приближается.

Разумеется, я не имел понятия о том, что хотел Норскотт, но нет ничего приятнее, как быть великодушным за чужой счет, и я решил использовать данный случай.

Ламмерсфильд, между прочим продолжал:

— Я сейчас живу только на пять тысяч в год, которые я получаю от министерства внутренних дел. Если я выдержу до следующего года, то мои дела немного поправятся. Весной я получу деньги по страховой премии, кроме того, у меня есть пара годовалых скакунов по Брензелее, на которые Мориц очень надеется! Но их все-таки нельзя считать верным обеспечением…

Я засмеялся.

Мне хотелось взглянуть бы на какого-нибудь среднего либерала-выборщика, который бы сейчас послушал своего уважаемого вождя. Воображаю, какое интересное зрелище представило бы его лицо!

— Знаете, — сказал я, стряхивая пепел с кончика папиросы, — меня это обеспечение вполне удовлетворяет! Мне так нравится спекулировать своим капиталом!

Возможно, у моего собеседника не доставало некоторых способностей, необходимых для британского общественного деятеля, но своими чувствами он владел в совершенстве.

Он выслушал мои слова совершенно спокойно, и выражение его лица не изменилось.

— Может это звучит иронически, но я вам глубоко обязан, Норскотт! ответил он. — Откровенно говоря, я никак не ожидал, что вы примете мое заявление: ваше последнее письмо по этому поводу…

— Ах, — перебил я его, — не будем говорить об этом письме! Я переменил свою точку зрения с того времени!

Ламмерсфильд ответил на это вежливым поклоном.

— Как вам угодно, — сказал он. — Я бесконечно обязан вам и могу только прибавить, что если у нас будет какое-либо дело, я всегда постараюь быть вам полезным. И вы, не стесняясь, можете обращаться ко мне… Министерство внутренних дел — отвратительное учреждение, но он имеет то преимущество, что дает возможность иногда помогать друзьям.

Я улыбнулся.

Меня забавляли оригинальные взгляды его сиятельства на привилегии министерского портфеля.

Бросив папиросу в камин, я встал со стула.

— Очень вам признателен, — заявил я, — но видите ли, у меня пока нет надобности беспокоить такое высокое учреждение! Однако, я буду помнить ваше любезное предложение: может быть, меня когда-нибудь арестуют за слишком быструю езду по улицам…

Ламмерсфильд сухо рассмеялся.

— Хорошо, я буду готов к этому, — ответил он, поклонившись, — теперь вернемся в зал! В минуту слабости, я обещал одной знакомой моей жены представить ее некоторым государственным деятелям, и, хотя я не разделяю вкуса этой молодой дамы, все же слово остается словом!

Первое лицо, которое мы увидели, возвратившись в бальный зал, была Марчия. Она стояла у стены, едва слушая какого-то господина с длинными седыми бакенбардами.

Я принял неожиданное решение и сказал, обращаясь к Ламмерсфильду:

— Вы, вероятно, знаете здесь почти всех! Скажите, кто та красивая девушка, что стоит у стены?

Лорд посмотрел в сторону Марчии и ответил:

— Она прелестна, не правда ли? Это — мисс де-Розен! Хотите представлю!

В моей памяти было еще свежо воспоминание о бурной ночи, проведенной с Френсисом, и упоминание о леди Трэгсток меня несколько ошеломило. Но Ламмерсфильд не спускал с меня глаз, и я постарался подавить в себе всякие знаки удивления.

— Пожалуйста, если это вас не затруднит!

Я последовал за Ламмерсфильдом через зал туда, где стояла Марчиа со своим собеседником.

— Мисс де-Розен, — произнес лорд с вежливым поклоном, когда мы подошли, — разрешите представить вам одного из моих друзей, мистера Стюарта Норскотта!

Затем обращаясь к господину с бакенбардами, он шутливо заметил:

— А, Божан, мне как раз нужно вас видеть! Я думаю вы сможете его отпустить на минутку, мисс де-Розен: это время вас будет занимать Норскотт!

Это было сделано так ловко, что не успел я оглянуться, как мы с Марчией остались одни, а Ламмерсфильд уже удалялся, положив руки на плечо недовольного Божана.

Я серьезно взглянул на Марчиа и сказал: