Двойная рокировка - [73]

За ней оказался сейф.

— Putain de, merde, salaud, mon Dieu…[62] — радостно прошептал Бизо.

— Qu'est-ce qu'il у a?[63] — спросил Легорже, пытаясь заглянуть за гобелен.

— Сейф.

— Хм.

— Ты чего хмыкаешь?

Полицейские многозначительно посмотрели друг на друга.

— Просто заметил нечто интересное, — пояснил Легорже.

— Что может быть интереснее сейфа?

— А ты обратил внимание, что изображено на этом гобелене?

— Нет.

— Хм.

— Прекрати хмыкать! Так что там?

Легорже скрестил руки на груди.

— Это копия гобелена Бронзино, сделанного по заказу Козимо Медичи.

— Ну и что?

— Там изображены сцены из жизни святого Иосифа.

— Ты хочешь сказать…

— Нет, это другой Иосиф. Ветхозаветный. Видевший вещие сны. У него еще были братья, которые забрали его одежду и парня продали в Египет. Но это тоже Иосиф, — объяснил Легорже, гордый своими познаниями.

Теперь настала очередь Бизо хмыкать.

Сейф занимал всю нишу и был около метра шириной. Легорже склонился над ним.

— Я знаю эту марку. Это «Кобб-Хауптман».

Легорже всегда наслаждался моментами, когда обстоятельства позволяли ему блеснуть своими скромными познаниями.

Бизо с уважением кивнул и стал рассматривать сейф. На нем действительно оказалась небольшая серебряная пластинка с надписью «Cobb-Hauptmann».

— Ты, как всегда, оказываешь нам неоценимую помощь, Легорже. Твоя наблюдательность просто потрясает.

— Всегда рад прийти на выручку.

— Тебе что-нибудь говорит эта марка?

— У меня есть такой же сейф в замке. Если дважды введешь неправильный шифр, срабатывает сигнализация. У него семизначный код. На сегодняшний день это самый лучший сейф. Из моего еще никто ничего не украл.

— А разве тебя пытались ограбить?

— Потому и не пытались, что у меня есть «Кобб-Хауптман».

— Сэр, мы будем… — прервал их один из полицейских.

— Обязательно, — решительно произнес Бизо. — Что бы там ни было. У нас здесь есть специалисты по вскрытию сейфов. Жан, иди погуляй немного.

Чуть поколебавшись, Легорже пошел к выходу.

Пока полицейские фотографировали, Бизо еще раз осмотрел сейф. Кроме таблички с названием фирмы, на его дверце имелись блестящая стальная ручка и наборное устройство с цифрами от нуля до пятидесяти.

Бизо вытащил записную книжку.

Легорже спустился на первый этаж и пошел на звук голосов, раздававшихся у входа. Полицейские уже успели открыть лифт и, собрав инструменты, вошли в кабину. Ускорив шаг, Легорже тоже заскочил.

Лифт был рассчитан на двух человек, и появление Легорже не вызвало энтузиазма у трех его попутчиков. Бизо уже не раз брал с собой своего странноватого неуклюжего дружка, и полицейские слегка недоумевали по поводу присутствия этого «специалиста», как неизменно величал его Бизо. На третьем этаже Легорже вышел, и все с облегчением вздохнули.

Перед ним простирался великолепный зал, поражавший богатством архитектурного убранства. На всем лежала печать хорошего вкуса. Мягкий рассеянный свет подчеркивал красоту неоклассического интерьера. Мраморные стены с вкраплениями кварца удачно сочетались с паркетным полом из серебристого клена. Их украшали гравюры, похожие на те, что находились в галерее, но без табличек и ценников. Некоторые имели поистине роскошные рамы. Напротив лифта висела позолоченная барочная рама, похожая на терновый венец или, скорее, морские волны, набегающие на берег. Она была без картины. Просто пустая рама, повешенная на стену.

«Здорово придумано, — подумал Легорже. — Обязательно заведу такую же у себя дома».

Он бесцельно слонялся по этажу, томимый завистью, и наблюдал, как полицейские фотографируют апартаменты. Ноги привели его на кухню, оборудованную по последнему слову техники. Здесь все сверкало и блестело, словно только что сошло с конвейера.

«Черт, у него профессиональная плита „Викинг“, — подумал Легорже, мысленно добавляя к списку необходимых покупок еще один пункт. — А холодильник больше моей ванной. Чтоб ему провалиться».

— Здесь еще что-то есть, сэр.

Бизо быстро обернулся.

— Что там?

Полицейский посветил фонариком на стенку ниши, где стоял сейф. Там было что-то написано мелом. Прищурившись, Бизо увидел буквы и цифры.

— Опять… — вздохнул он.

Легорже свернул в коридор, где висели гравюры одного размера, по три с каждой стороны. Все они были в одинаковых рамах, и над каждой склоняла лебединую шею лампа. «Ритмическая экспозиция», — отметил он про себя и стал рассматривать гравюры.

На каждой изображалось снятие с креста, где Никодим держит на руках безжизненное тело Христа. Фигуры были мастерски исполнены в виде заштрихованных контурных силуэтов, на расстоянии казавшихся сплошными. Гравюры отличались друг от друга лишь тоном, варьировавшимся от размытого светло-серого до угольно-черного. «Различные стадии травления, — подумал Легорже. — Очень ценная серия». Потом он заметил подпись в правом углу гравюр: «Рембрандт».

Но плотников по-прежнему не было. Кроме Христа, разумеется. Дерево и гвозди креста? Какая ирония — плотника казнили при помощи его же орудий труда.

Коридор заканчивался дверью, которую Легорже поспешил открыть. За ней он увидел металлическую винтовую лестницу, ведущую на следующий этаж. Стена из матового стекла хорошо пропускала свет, хотя на улице было пасмурно. В этом призрачном свете лестница походила на спираль молекулы ДНК. Легорже полез наверх.