Двойная игра - [6]

Я уставился в потолок.

— Ну, допустим, ты держишь в доме какую-нибудь душку из живности, Джоу. Ну, канарейку. И вот она тебе надоела. Устал от ее песенок. Что сделаешь?

Он в потолок не глядел. Он в упор глядел на меня и качал головой.

— Знайте, — сказал он, — я комнатных пташек люблю. И эту — особенно. Пусть все остается как есть. Если я теперь за Бзика Уотерза, то уж мне бзиково. Так договаривались.

— Но что ты нашел в этой бабенке? У тебя будет, какая захочешь. Моя Мэгги достанет тебе…

— Не нужны мне шотландские пони. Я этой канарейкой доволен. Или вам лучше, чтоб я недоволен был?

— Нет-нет, конечно же, Джоу.

— Бзиком зовите. Как все. — Он наклонился ко мне. — И если желаете, чтоб все меня так звали и дальше, вам бы помалкивать. Раз с рук сошло, в другой раз удача изменит. От добра добра не ищут.

— Хорошо.

Только что тут хорошего. Тысяча долларов девке — уже погано, а новый номер, который выкинул Джоу, — хуже некуда. Он раньше не заносился. Дурной знак.

Неделя не минула, тут тебе следующий, еще тревожней. Звонит и просит прийти к нему домой поговорить.

— В девять сегодня будешь?

Я согласился.

Буду. И буду крут. Пора приструнить его раз навсегда.

Джоу меня дожидался. Он чувствовал себя по-хозяйски, нацепив один из халатов Бзика с его монограммой, наклеив одну из Бзиковых широких и фальшивых улыбок. И к тому же пробовал, как я понял, Бзиковы любимые послеобеденные ликеры. Столик под бутылками прогибался.

— Добро пожаловать в скромную обитель, — приветствовал он меня. Садись, пожалуйста.

— Давай-ка без церемоний, — оборвал я его. — Хочу тебе кое-что сказать, а ты слушай внимательно. Пора поставить тебя на место. Откровенно говоря, мне не нравится эта твоя независимая игра. Я тут распоряжаюсь, ясно? Так вот станем работать.

— Ну была б в том нужда, — сказал он.

— Что?

— Мы не станем с тобой работать. — Он оказался за письменным столом. — У меня для тебя сюрприз. Вот, погляди.

Он пододвинул мне кучу бумаг.

Я кинул взгляд на заголовок.

— Контракт? И с кем — с паршивым..

— Я тебя попрошу. Это мой будущий босс — только пять недель пробежит.

— Но ты принадлежишь нам.

— На три месяца и неделю с правом расторжения контракта при уведомлении за четыре недели.

— Ты не бросишь «Полный бзик»!

— Конечно, не брошу. Я беру шоу с собой. Нет, не название. Большую часть моих людей.

— Твоих людей? Да кто, ты думаешь, ты есть?

— Бзик Уотерз. И они так думают, все так думают. Твоя работа, нет. что ли?

В горле першило. Слова давались с трудом

— Но ты не можешь уйти…

— За лишних семь тысяч в неделю я могу все, что угодно. Ведь ты не прибавишь столько?

— Нет, конечно. — Я таращился на приставной столик. — У меня нет нужды. Мы с тобой одной веревочкой связаны. Нечего дергаться. Я тебя создал, я способен и поломать.

— Не пойму.

— Я тебе разжую. — Я улыбнулся. Улыбка далась с трудом, но я поднатужился. — Когда я вызвал тебя к Бзику в дом в тот день» я говорил, что все как распорядитель учел. И это правда. Я знал, что делаю и почему.

Я мог избавиться от трупа, а потом позвонить тебе. Но у меня была причина позвать тебя раньше, чтоб ты мне помог. Нет, не о физической помощи речь, речь о твоем соучастии… в убийстве. Ты укрыватель, как законники говорят или скажут, только ты попытаешься меня к стенке прижать.

— Ага, вот оно что!

Я кивнул.

— Может, думаешь, я не сознаюсь? Только брось меня, и сознаюсь. Суть-то в чем: погибает «Полный бзик» — я погибаю. На мне крест. Отпусти я тебя, и я на ТВ банкрот. Я жизнь вложил в это дело. Если я теряю его, я теряю все остальное. Поэтому предупреждаю: уйдешь — заговорю. Когда меня посадят на электрический стул, ты будешь сидеть у меня на коленях.

— Не остановишься ни перед чем?

— Нет, — сказал я. — Я свое слово держу.

— Ты убийца, — пробормотал он. — Вот истинная причина, из-за которой я подписал новый контракт. Да-а, просчитался я.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, — сказал он, — когда в тот день я явился на твой звонок, ты объяснил: несчастный случай. И я готов был поверить. Был настроен спасти тебя, а еще больше — спасти людей в твоем шоу. В конце концов что им за польза, если бы я тебя заложил. И я включился в игру.

А потом понял: ты настоящий убийца. На другое же утро понял после того, как ты попросил меня помочь избавиться от Мелоди. Только настоящий убийца, Миллани, может так мыслить. Вот тогда я и решил уйти от тебя. И я это сделаю.

— Не пытайся, — я прошептал. — Заговорю.

Он покачал головой.

— Ты забыл. У меня алиби.

Я уставился на него.

— Да, алиби, Мелоди. Она поклянется, что я провел тот день с ней. И я выйду сухим из воды. — Он ухмыльнулся. — Сказать откровенно, я действительно провел часть дня тогда с ней. Меня видели, как я к ней входил. Но никто не видел, к счастью, как я выходил.

Я выдавил из себя:

— Но ты не был у Мелоди. Ты тогда даже знаком с ней не был. Даже ее не встречал, пока Бзик не умер.

Он опять ухмыльнулся.

— У меня для тебя сюрприз: Бзик не умер.

— Но…

— Ты убил Джоу Трэскина, — прошептал он. — Я — Бзик Уотерз.

Я стоял и глядел на столик. Он кружился передо мной.

— Давай-ка без дураков, — сказал он. — Ты накрыл меня дома, когда позвонил, булькая от возмущения. На репетицию мне не хотелось, мне не хотелось слушать твой бред. Ты грозил тут же явиться.