Дворы Хаоса - [39]

Рэндом покусал нижнюю губу.

— Положите оружие, — крикнул Брэнд. — Сейчас же, или Дейрдре умрет.

— Убей ее, — сказал Рэндом, — и потеряешь единственное, что сохраняет тебе жизнь. Убей сейчас — и я покажу тебе, куда я положу оружие.

Брэнд что-то пробормотал еле слышно. Затем:

— О’кей. Я начинаю ее калечить.

Рэндом сплюнул.

— Валяй! — сказал он. — Она способна регенерировать, как и любой из нас. Сперва поищи угрозу, которая что-нибудь значит, или заткнись и сражайся!

Брэнд был неподвижен. Я подумал, что лучше не обнаруживать своего присутствия. Должно быть что-то, что я могу сделать. Я отважился еще на один взгляд, сфотографировал мысленно площадку, снова присел. Слева было несколько крупных камней, но надежда на них была слаба. А возможности незаметно подкрасться к Брэнду из-за спины я не видел.

— По-моему, придется рискнуть и броситься на него, — услышал я голос Рэндома. — Больше вариантов я не вижу. А вы?

Прежде чем кто-нибудь ему ответил, произошла странная вещь. День начал разгораться ярче.

Я осмотрелся по сторонам в поисках источника света, затем поискал наверху.

Облака были неподвижны, сумасшедшее небо выкидывало свои фокусы где-то за их границей. Тем не менее свет источали именно облака. Они побледнели и теперь наливались жаром, словно скрывали солнце. В тот момент, когда я на них посмотрел, свечение стало особенно заметным.

— Чем это он теперь занимается? — спросил Чантри.

— Ничем, насколько я понимаю, — сказала Фиона. — Я не верю, что это его рук дело.

— Тогда чьих?

Ответа я не расслышал, или его просто не было.

Я следил, как разгораются облака. Вот самое большое и яркое вроде как закрутилось, будто чем-то встревоженное. Внутри него вскидывались и успокаивались фигуры. Размытые очертания начали обретать некую форму.

Подо мной, на поле, затихли звуки сражения. Сама буря словно онемела, как только видение стало набирать силу. Что-то определенно формировалось в свечении над нашими головами — черты чьего-то огромного лица.

— Не знаю, я же вам говорила, — услышал я, как ответила кому-то Фиона.

Прежде чем изображение на облаке закончило обретать форму, я сообразил, что там, в небе, лицо моего отца. Ловкий трюк, ничего не скажешь. Я понятия не имел, как это вообще можно сделать.

Лицо двигалось, как если бы отец окидывал нас всех взглядом. В выражении лица была боль и, кажется, беспокойство. Яркость усилилась. Губы чуть шевельнулись.

Когда на меня снизошел его голос, то прозвучал он скорее как при обычной беседе, а не оглушающим раскатом грома, которого я ожидал.

— Я отправляю вам это послание, — сказал он, — прежде чем возьмусь за починку Образа. К тому времени, как вы его получите, я уже или чего-то добьюсь, или потерплю неудачу. Послание будет предшествовать волне Хаоса, которая должна сопутствовать моей попытке. У меня есть основания считать, что для меня эта попытка может оказаться фатальной.

Взгляд его, казалось, обежал поле.

— Радуйтесь или скорбите, как угодно, — продолжил отец, — потому что это либо начало, либо конец. Как только я закончу работу, то пошлю Талисман Закона Корвину. Я поручил ему принести Талисман на поле битвы. И все ваши усилия кончатся ничем, если не отвратить волну Хаоса. Но с помощью Талисмана, в том месте, где он окажется, Корвин сумеет сберечь вас, если волна все же пройдет.

Я услышал смех Брэнда. Звучал он явно безумно.

— С моим уходом, — продолжал голос, — проблема наследования ляжет на вас. У меня были свои мысли на этот счет, но теперь я вижу, что все это — тщетно. Поэтому у меня нет другого выхода, как предоставить выбор рогу Единорога. Дети мои, не могу сказать, что вы всегда меня радовали, но, думаю, и я был не лучше. Пусть так и будет. Я оставляю вас с моим благословением, и, поверьте мне, это не простая формальность. А теперь я начинаю движение по Образу. Прощайте.

Лицо его стало блекнуть, светились теперь одни облака. А скоро все исчезло вообще. Поле окутала неподвижность.

— …И вы что, не видите, — услышал я голос Брэнда, — что Талисмана у Корвина нет? Бросьте оружие и убирайтесь к дьяволу. Или заберите его с собой и убирайтесь. Мне все равно. Оставьте меня одного. У меня есть чем заняться.

— Брэнд, — сказала Фиона, — ты можешь сделать то, что отец хотел от Корвина? Ты можешь использовать Талисман, чтобы заставить волну пройти мимо.

— Мог бы, если б хотел, — сказал он. — Да, я мог бы отогнать ее в сторону.

— Ты прославишься, если сделаешь это, — мягко сказала она. — Мы все будем тебе благодарны. Все тебе простим. Простим и забудем. Мы…

Брэнд дико расхохотался.

— Ты простишь меня? — сказал он. — Ты, которая оставила меня в той башне? Которая воткнула мне в бок нож? Спасибо, сестра. Очень мило с твоей стороны, что ты предложила меня простить, но извини — пожалуй, я откажусь.

— Ну ладно, — сказал Рэндом, — чего ты хочешь? Извинений? Богатств и сокровищ? Высокой должности? Всего сразу? Хорошо, все это у тебя будет. Но ты играешь в глупую игру. Давай покончим с ней и пойдем домой. Сделаем вид, что все это дурной сон.

— Да, покончим. Давай, — отозвался Брэнд. — Начните с того, что бросьте оружие. Затем Фиона освободит меня от чар, а вы все делаете «кругом-марш» на север. Давайте, или я убью Дейрдре.