Дворец пустоты [повесть и рассказы] - [32]

Поль Виллемс

У вас в руках первая книга бельгийского классика XX века Поля Виллемса, переведенная на русский язык.

Это имя не то чтобы совсем не известно в России — скорее прочно забыто. В советское время писатель дважды официально приезжал в Союз (в 1953-м, а потом в 1959-м годах) в качестве генерального директора брюссельского Дворца изящных искусств и организатора культурных встреч. Он путешествовал по России, общался с известными музыкальными и театральными деятелями — хотя то, что он сочинял как писатель и драматург, было глубоко чуждо моральному облику строителя коммунизма. Потом, в 70-е годы, он приезжал неофициально и общался в основном с литераторами и переводчиками — но переводить Виллемса на русский и в голову не могло прийти.

Франкоязычная критика относится к этому автору с почтением и расценивает его как «второго Метерлинка, приправленного поэтикой Мюссе». На родине он был неоднократно удостоен литературных наград: в 1962-м — Государственной премии, присуждаемой раз в три года, а в 1966 году — премии Мардзотто. В 1975-м писатель был избран членом Королевской академии французского языка и французской литературы, а в 1980-м получил еще одну государственную литературную награду за свое творчество в целом. Его книги и пьесы переведены на многие европейские языки.

Жизнь Виллемса уложилась в рамки XX века: родившись в 1912 году, классик покинул этот мир в 1997-м, успев создать свой собственный мир, необыкновенный и волшебный, который до сих пор с успехом воспроизводят на сцене европейские театры.

О ДЕТСТВЕ И ЮНОСТИ ПИСАТЕЛЯ

Поль Виллемс появился на свет и вырос в живописном имении близ Антверпена, на берегу Шельды, широко разливающейся, перед тем как раствориться в Северном море. Мать Поля, Мари Жеверс, была известной писательницей и поэтессой, и к тому же матерью троих детей. Отец увлекался музыкой и живописью, по вечерам играл на фортепьяно и, работая на пленэре, учил сына смотреть на мир глазами художника — этот взгляд Поль Виллемс применит впоследствии в литературе. Бабушка преподавала внуку французский и латынь, ухаживала за ним, когда он болел (у ребенка была астма), — а тот, как водится, слушал гудки кораблей и мечтал о дальних странствиях. Однажды семнадцатилетний Поль сбежал из дома, пересек вплавь холодную Шельду и устроился юнгой на судно, отплывавшее в Америку. Как отреагировала семья на эту выходку, неизвестно, но, вернувшись из странствий, Виллемс принялся изучать философию и филологию, завершил среднее гуманитарное образование, а затем поступил на юридический факультет Брюссельского университета. Впрочем, юристом ему работать почти не пришлось, семейная традиция и непобедимая любовь к природе влекли его к романтическим приключениям. Он на лодке путешествовал в низовья Шельды, плавал на паруснике по озерам, гонял на коньках по заледенелым каналам, незаконно охотился на тюленя, а в ледоход перебирался пешком на другой берег широкой реки. Он объездил на велосипеде пол-Франции, наведался к французскому писателю Жану Жионо, одиноко жившему среди холмов в деревеньке Маноск; потом поселился в Германии, в лесной избушке, где обучал хозяев латыни; а в годы становления нацизма несколько месяцев гостил у опального немецкого писателя Вильгельма Хаузенштайна…

Другой страстью Поля было чтение — он читал много, методично. «Я читаю так, как другие, я думаю, молятся», — признавался Виллемс.

К двадцати годам юноша и сам начал сочинять. Он с благодарностью вспоминал своих лицейских преподавателей, которые научили его «писать так, как надо думать, а думать — как писать». Его первое (неопубликованное) творение было посвящено воде. В дальнейшем эта тема скрыто или явно всегда будет присутствовать в творчестве писателя — в его романах, пьесах, новеллах: в виде реки или моря, дождя или снега, а иногда — в виде тумана или свежего ветра. Вода — животворящая стихия, антитеза жестокости и жесткости.

О СОСТАВЕ СБОРНИКА

Ядром настоящего сборника является сказочная повесть «Между небом и водой», которую можно отнести к разряду философских сказок для взрослых. Место, где разворачивается действие, — даже не город, а целая империя, на манер древних, и стоит она в низовьях Шельды. Утопический город носит странное название Аквелон: по созвучию с «аквилоном», северным ветром у римлян, и «акведуком» — вода же! «Утопический» он в силу того, что, во-первых, почти утопает в водах Устья: «Там нет границы между небом и водой. И непонятно, откуда льется свет, потому что этот свет повсюду… Зыбкий мир, лишенный тверди и опоры, весь — мерцание, блики, превращения…» А во-вторых, это идеальный город, где все счастливы и где нет иных законов, кроме закона свободной любви. Правит городом прекраснодушный Император, больше всего любящий молчать и слушать, как струится вода. Но созданный им мир непрочен и недолговечен. В людях неожиданно просыпается звериная жажда крови, и Императора сменяет новая правительница, молодая и безжалостная. Она учреждает культ героев, строит гранитный мавзолей, вселяет в подданных страх неповиновения и казнит своих бывших помощников. Сбывается горькое предсказание Императора: