Дворец, где разбиваются сердца - [132]

– Он? – спросила Эльке. – Почему вы говорите, что это был он? Ведь сестра София, покончившая с собой, призналась, что это она совершила убийство.

Священник ответил:

– Я не видел его лица, но я могу поклясться, что это был мужчина. Нет, будь это сестра София, я бы узнал ее. Это был мужчина! Я не видел его лица, но я ощущал зло, которое исходило от него.

Он снова закрыл руками лицо и зарыдал. Николетта жестко сказала:

– Падре, ради всего святого, почему мы должны вам верить? Кто докажет правдивость ваших слов? Вы могли сами убить сестру Фернанду, которая застала вас на месте преступления, и теперь валить все на мифического преступника, или вы действительно могли стать свидетелем убийства, но убийцей могла быть только сестра София!

– Да нет же, говорю вам! – сказал священник. – Понимаете, я не видел лица, но я запомнил походку, движения... Это мужчина! Поэтому-то я был так шокирован, узнав, что сестра София покончила с собой, признавшись в убийствах, в том числе и смерти сестры Фернанды.

– Скорее всего сестра София вовсе не кончала с собой, – произнесла задумчиво Николетта. – Ей помогли это сделать. Как же все просчитано! Секретарша аббатисы умирает, оставляя недвусмысленное признание с покаянием во всех убийствах и краже дароносицы. А на самом деле кто-то отравил ее, как пытался сделать это и с сестрой Урсулой! И признание – оно написано не от руки, а набрано на компьютере!

– Значит, убийца все еще разгуливает на свободе, – сказала Эльке. – Или это вы, отец Теренсио, были сообщником сестры Софии и сами убили ее, не желая делиться частью награбленного, а теперь выдумываете сказки про таинственного незнакомца?

– Я клянусь вам! – произнес священник. – Да, я пошел на преступление, я украл и хотел продать святыню, но я никого не убивал!

– Вы видели, как убивают, и не помешали этому, – сказала Николетта. – Отец Теренсио, мне придется вас арестовать.

Священник начал негромко читать молитву. Он уже смирился с тем, что пойман, и это, казалось, принесло ему успокоение. Эльке тем временем осторожно перевернула дароносицу. Но на ее дне ничего не было – никакой буквы или надписи. Комиссарша внимательно исследовала реликвию. Или Альваро пошутил? Но где же еще один ключ к разгадке тайны?

Эльке снова раскрыла дароносицу. Ее внимание привлекли три знакомые буквы – AMD, выгравированные на внутренней поверхности крышки. Она провела по ним пальцем. В этот момент раздался еле слышный щелчок, и одна из панелей внутри ларца отскочила. Эльке отпрянула, едва не выронив дароносицу.

– Что это? – спросила она, беря в руки тонкую золотую пластинку, которая до этого была искусно вмонтирована в дароносицу и высвободилась только после того, как она провела по трем буквам.

Николетта взяла пластинку. На ней были изображены солнце, звезды и месяц, сменяющие друг друга на небосводе. Одна из сторон пластинки представляла зигзагообразную линию.

– Еще одна загадка Альваро Мендозы, – сказала Николетта. – И как это приблизит разгадку сокровищ Сильвио?

Словно по наитию, Эльке спросила у отца Теренсио:

– Падре, известно ли вам, что могут означать три латинские буквы – AMD.

– Ну конечно, – ответил тот. – Это аббревиатура фразы Ave, Mater Dei – радуйся, Матерь Божия.

– Радуйся, Матерь Божия, – повторила Николетта. – Ну конечно! Капелла со статуей Девы Марии, в которой и стояла дароносица! Искать следует там!

После того как они вернулись в Санта-Клариту, отец Теренсио был помещен в тюремную камеру, Кордеро приставила к нему Родриго и велела не спускать со священника глаз. Затем они отправились в монастырь. Уже была ночь, когда Эльке и Николетта подошли к капелле.

Они шагнули в капеллу, освещенную только неровным светом свечей. Николетта зажгла мощный фонарь, который принесла с собой. Они поставили дароносицу на алтарь. Нико осветила статую Девы Марии, стоявшую в стенной нише.

– Радуйся, Матерь Божия, – сказала она. – Эльке, я думаю, нам нужно внимательно осмотреть нишу, в которой находится хрустальная статуя!

Они начали осматривать барельефы и фрески. Эльке поманила к себе Николетту.

– AMD, – указала она на три буквы, выбитых в камне. Помимо букв, они заметили и картинку, которая как две капли воды походила на изображенную на пластинке: солнце, месяц, звезды. Чуть ниже шла неровная полоса, напоминавшая изображение морской волны. Николетта вытащила пластинку. Она приложила ее зигзагообразную часть к изломанной линии под буквами. Пластинка легко зашла в камень. Она походила на кредитную карточку в чреве денежного автомата, подумала Эльке. Николетта надавила на край золотой пластинки, и внезапно они услышали легкий шелест.

В свете фонаря они увидели, как часть стены с нишей, в которой находилась хрустальная дева, начала поворачиваться вокруг своей оси. При этом пришли в движение и плиты с барельефами. Первая плита, изображавшая ночное небо с месяцем, переместилась справа налево.

– Вот и взошел месяц, – шепнула восхищенная Николетта.

Вторая плита последовала за ней, на ее поверхности была выбита яркая Вифлеемская звезда.

– Засияли звезды, – добавила Эльке.

Третья плита двинулась прочь, освобождая место для поворачивающейся ниши со статуей. И по плите растекались яркие языки солнца, которое символизировало воскрешение Христа и начало новой жизни.