Дворцовые тайны - [154]

— Увы, но это так, — спокойно проговорил шеф. — Нехорошо вышло, но подобные осечки в нашей работе! Время от времени случаются. Ничего не поделаешь.

Столько месяцев наблюдения… Столько аналитического труда… Столько усилий, потраченных на прослушивание телефонных переговоров…

И в итоге выясняется, что они убрали не того человека. Да, такие промахи способны поколебать в человеке веру в систему, стоящую на страже интересов государственной безопасности. Здесь, в этом кабинете, о существовании которого ничего не известно даже в парламенте, на протяжении многих лет мастерски планировались различные «автомобильные аварии», «сердечные приступы», как, скажем, в случае с объектом Т/5486J, а также обыски под видом обычных уголовных взломов. Все во имя святого дела. Столько тайных удач, и вот на тебе. Ошиблись дверью.

— Как это могло произойти?

Шеф пожал плечами.

— Обыкновенно. От ошибок никто не застрахован. Впрочем, Роланда Шоу ангелом тоже не назовешь. Поганец, каких мало. Чего он только не вытворял! Однако наши ядерные секреты не крал. Как говорится, чего нет — того нет. Никакой угрозы интересам государственной безопасности он не представлял. Вся его вина была в том, что он занозой сидел в высшем лондонском свете. В этой чертовой богеме, — поморщился шеф.

— А началось все с профессора Рауза?

— Точно. Когда старик не обнаружил у себя в сейфе копии чертежей, он схватился за голову и, словно ошпаренный пес, примчался к своему шефу каяться. Тогда задействовали секретные службы. Профессор клялся и божился, что оставлял чертежи в домашнем сейфе. Пропажа, впрочем, обнаружилась лишь спустя три месяца после того, как Роланд Шоу закончил свои занятия с сыном профессора.

— И тогда на него пало подозрение?

Шеф вздохнул:

— Да, накладочка вышла. Но без всякого злого умысла. Когда мы посылали тебя к нему, то были твердо уверены, что похититель именно он. Эта уверенность особенно окрепла, когда выяснилось, что за субчик Роланд Шоу — жил на то, что продавал газетам всякие скандальные секреты, пусть это и не имело никакого отношения к государственной безопасности.

— А дальше?

— Что дальше? Родни у него нет, так что шум поднимать некому.

— Свидетельство о смерти?

— Тут все чисто — «Причина смерти не установлена».

Человек, на чьей совести была жизнь Роланда Шоу, вновь удрученно покачал головой. Он привык беспрекословно исполнять приказы, но до сих пор такой промашки с ним не случалось.

— А как же дневник? — спросил он наконец. — Это же скрытая бомба.

— Знаю, — усмехнулся шеф. — Но думаю, будет лучше, если мы его уничтожим вместе с этой вот папкой. — Он положил ладонь на «дело», озаглавленное Т/5486J.

«Джон Эштон» поднялся со стула, но уже от двери обернулся.

— Что же произошло с теми чертежами? Кто их украл?

Шеф лишь неопределенно хмыкнул:

— Кто украл, говорите? Вам когда-нибудь приходилось слышать притчу про рассеянного профессора? Так вот, оказалось, что Рауз как-то просматривал их на сон грядущий в постели, а потом поленился отнести в сейф и засунул под матрас. Два дня назад экономка вытряхивала его к весне и обнаружила чертежи.

Селия сидела у постели Колина и смотрела на сына. Глаза ее застилала сплошная пелена слез, и она ничего не видела вокруг. В палату время от времени заглядывали врачи и сестры, в коридоре стоял обычный больничный шум, но все это никак не откладывалось у нее в сознании. Мир сузился до двух человек: ее и Колина. Ей хотелось, чтобы он открыл глаза, посмотрел на нее, узнал и в знак этого хотя бы сжал ей руку. Ей хотелось услышать его голос… ломающийся подростковый голос, который временами раздражал ее своими резкими обертонами. «Не кричи так, Колин!» — частенько ворчала она на него, но теперь Селия все отдала бы за то, чтобы услышать его вновь.

Когда Колина сшибли на дороге, он ударился головой о край каменного тротуара и до сих пор не мог прийти в сознание. Врачи пока не были готовы сказать, насколько серьезна полученная травма.

С другой стороны постели на табуретке сидел Хьюго. Видя состояние жены, он тревожился за нее почти так же, как за сына. Один раз он взял ее за руку и был вознагражден тем, что Селия обратила на него взор. Но она тут же отвернулась, и момент был упущен.

Часы показывали полдень. Прошло шестнадцать часов после несчастного случая, а на Селии все еще было вечернее платье, в котором она собиралась спуститься к ужину в Виндзорском замке. Сама она этого не замечала. Лишь однажды оглядела себя странным взглядом, как будто не помнила, откуда на ней взялось это синее бархатное платье. Потом перехватила взгляд мужа и поняла, о чем тот думает.

— Я пойду позвоню, Селия, — шепнул Хьюго.

— Говори громко, — отозвалась она. — Врачи говорят, что в таких случаях надо говорить громко. И еще бы музыку.

— Да, дорогая. Я сейчас вернусь. — Хьюго вышел из палаты и отправился искать дежурную сестру.

— Можно мне сделать один телефонный звонок? — спросил он, найдя ее в амбулаторной.

— Конечно. — На нее явно произвела большое впечатление вежливость этого красивого мужчины, и она кивнула на аппарат на стене: — Хотите, позвоните здесь.

— Спасибо. — Хьюго набрал номер Виндзорского замка. — Я хотел бы поговорить с лордом Слейдберном, — попросил он секретаря.