Двор Чудес - [3]

– Туанетта умерла? – Я не верила своим ушам. – Но месяц назад, когда я покинула «Гранд Экюри», она была жива!

– В раны, которые ты ей нанесла, попала инфекция. Игла, которую ты использовала, была грязной или того хуже!

Я вспомнила, как мадам Тереза безжалостно отчитывала служанку за ничтожный фунт украденной ею муки. Неужели садистка-управляющая дала мне отравленную иглу, чтобы убить несчастную?

– Я не знала… – в ужасе пролепетала я. – Клянусь…

Однако убийца не слушал.

– Теперь твоя очередь ощутить прокол кинжала! – прокричал он.

Его клинок взмыл так быстро, что я не успела увернуться. Острая боль пронзила правую скулу. Хромой безумец занес руку для второго удара.

Неожиданно в памяти всплыли слова Туанетты, когда она пыталась объяснить причину своего мелкого воровства жестокой мадам:

«Мои родители старые и больные. Брат – плотник, но больше работать не может. Он сломал ногу в прошлом месяце, когда упал со строительных лесов[4], ремонтируя стены замка».

Догадка поразила меня в самое сердце:

– Так ты – брат Туанетты? Плотник? О, я знаю, что значит потерять любимую сестру! – Кинжал застыл в воздухе. – Как будто ампутировали частичку тела! Как будто отрезали половину души! Только я потеряла дорогого брата. Бастьян был для меня всем… – К горлу подступил ком. – Королевские драгуны расправились с ним и родителями в моей родной деревушке в Оверни.

Брат Туанетты, а я убеждена, что это был именно он, стоял так близко, что сквозь грубо вырезанные дыры в платке я видела его блестящие глаза. В них читалось замешательство. Гнев. И главным образом горе.

– Драгуны Короля убили твою семью? – удивленно пробормотал он. – Твою? Оруженосца благородного происхождения?

– Я не та, за кого ты меня принимаешь. Благородство моего происхождения – всего лишь ловкий обман. Иллюзия. На самом деле я – дочь аптекаря и даже хуже: дочь фрондеров.

Признаваясь в обмане, я знала, что играю со смертью. И все же слова сами вылетели из уст. Потому что это последний шанс заставить страдальца поверить мне. И потому что я узнала в нем себя. Ту, какой была в первые дни после убийства родных. Этот юноша не принадлежал ни к одному из тайных обществ. Он не являлся эмиссаром какой-либо Фронды, народной или дворян. Он просто пушечное ядро, горящее от отчаяния, которое неслось к ближайшей цели сквозь хаос мира.

– Я… я не знаю, можно ли тебе верить, – неуверенно произнес он.

Беспокойные глаза остановились на моих оголенных руках, в том месте, где еще месяц назад я носила шрамы от десятины, как и все простолюдины. Однако позорные отметины бесследно исчезли с тех пор, когда я, как и все оруженосцы, выпила «Глоток Короля». Королевская кровь обладала магией ускорения регенерации тканей плоти.

– Кровь Нетленного затянула раны! – воскликнула я, предвосхищая вопрос юноши. – Пришлось сделать глоток, чтобы стать оруженосцем. Но в душе я осталась простолюдинкой!

Я поспешно вынула из кармана пеньюара карманные часы мамы, единственное, что у меня осталось в память о семье. На обратной стороне бронзовой крышки было выгравировано несколько слов.

– Свобода… или… смерть… – с трудом расшифровывал полуграмотный плотник.

– Это девиз народной Фронды. И доказательство того, что я на твоей стороне.

Брат Туанетты наконец опустил кинжал. Его взгляд упал на собственные грубые башмаки и их мокрые следы на свеженатертом паркете, словно юноша задумался, что он здесь делал.

– Всегда есть возможность наполнить свое горе смыслом, – мягко сказала я. – Ты мог бы чтить память сестры так, как я чту память Бастьяна и родных: разрушая Магну Вампирию в самом ее сердце.

Он посмотрел на меня широко открытыми глазами, дрожа от недоверия, как будто только что услышал богохульство.

– Меня зовут Жанна Фруаделак. – Я протянула юноше руку.

– Полин Требуше, – выдохнул он.

Я улыбнулась, несмотря на печаль в душе.

– Народная Фронда могла бы рассчитывать на такого человека, как ты, Полин. Присоединяйся к нам в борьбе за спасение четвертого сословия.

Глаза юноши расширились еще больше. В них отразилось то же удивление, что я испытала сама, узнав о существовании революционной организации, охватившей несколько континентов.

– О чем ты говоришь? Разве не знаешь, что для четвертого сословия нет спасения? Вампиры ни за что не сдадут своих позиций. Напротив, их сила со временем будет только расти. С каждым годом Земля леденеет все больше. Ночные мерзости расплодились как никогда раньше. Нет света в конце тоннеля. Есть только Тьма, черная и холодная.

Юноша бросил разочарованный взгляд на мой роскошный шелковый пеньюар.

– Возможно, ты забыла об этом, когда переехала в замок, но именно мы, простой народ, всегда и за все расплачиваемся своей жизнью. Мы умираем от голода из-за неурожая. Мы отдаем свою кровь бессмертным. Мы становимся добычей, словно животные, во время ночной охоты.

Его мрачные слова удручали. Я знала, что Полин прав: в последние годы зловещее господство Тьмы в мире крепло день ото дня. Жажда вампиров росла с каждым месяцем, а ночи порождали новую нечисть.

– В предместьях Версаля упыри чрезвычайно прожорливы, – с горечью продолжал плотник. – Ходят слухи, что в Париже дела еще хуже. В конечном итоге вампиры высосут нас до последней капли крови, а монстры-каннибалы сожрут нашу плоть!