Двое из многих - [91]

Игнатов беспокойно заерзал на стуле.

— Мы уже получили брошюры, в которых разъясняется опасность эпидемий, — ответил он, — но, к сожалению, бойцы, вместо того чтобы читать их, используют бумагу на курево.

— Об этом я тоже слышал. И так поступают не только в вашей роте. — Акулов покачал головой. — Виноваты в этом и командир, и комиссар — оба в равной мере. Завтра наш полковой врач расскажет бойцам о профилактике этих заболеваний. А как у вас в роте, вши имеются?..

— Бывает, попадаются, — признался Тамаш.

Командир полка снова покачал головой:

— Насекомые — это основной разносчик заразы. Белье и обмундирование при любой возможности следует кипятить. С заболевших тифом обмундирование сжигать! Случаи заболевания цингой в подразделении есть?

— Пока, к счастью, не было.

— Тут на счастье надежда маленькая. Пусть бойцы едят сырую репу.

— Товарищ командир полка, — начал Тамаш, — бойцы уже две недели спят не раздеваясь и не снимая обуви. Хочу разрешить им сегодня спать раздетыми…

— И правильно сделаете. Кроме того, пошлите людей на полковой склад, пусть получат на каждого бойца по пачке хороших папирос, по банке мясных консервов и куску сахара. Пусть едят на здоровье!

— Этому они очень обрадуются, — заметил Тамаш. — Товарищ комполка, разрешите доложить, что в боях за село особенно отличился Андрей Максимович Лабадкин, из местных, бывший красноармеец. В прошлом году его до полусмерти замучил кулак Матвей, во дворе которого мы обнаружили трупы жертв белого террора. Андрей хочет примкнуть к нам.

— Я о нем уже слышал. Храбрый человек! Я позабочусь о том, чтобы его тоже наградили… Докладывали мне и о Петре Ильиче Бухнове. Ему пусть отдадут одну корову из коровника кулака…

Игнатов радостно заулыбался:

— Для Петра большей радости и быть не может! Вся семья у него голодает.

— Вот, собственно, и все, о чем я хотел с вами поговорить… Не обольщайтесь одержанными победами: враг только дрогнул. Нам еще предстоят тяжелые бои… Правда, резервы у нас еще имеются. На фронт не сегодня-завтра прибудут новые части… Остальные распоряжения получите в приказе.

Спустя час рота была построена. Комиссар Игнатов сообщил бойцам о назначении Имре Тамаша командиром роты. Это известие было восторженно встречено бойцами. С не меньшей радостью восприняли они и сообщение о двухдневном отдыхе.

— Товарищи бойцы! — Тамаш стоял перед строем бойцов. — Сейчас я желаю вам приятного отдыха, после которого нам предстоят большие дела. Есть ли у кого из вас вопросы или просьбы?

С минуту стояла тишина, потом из строя вышел белокурый молодой боец.

— Товарищ командир, — начал он, — мы сделаем все, что от нас зависит… За отдых большое спасибо. Я вот только хочу сказать, что к нам сегодня еще с самого утра приходили местные парни. Говорили, что у них нынче вечером будут танцы на лугу, ну и нас, разумеется, пригласили. Вот я от имени всех бойцов и прошу у вас разрешения пойти повеселиться…

— Вы небось и девушек себе уже успели присмотреть? — шутливо спросил Имре.

— Так точно, товарищ комроты, — улыбнулся во весь рот белокурый парень.

Бойцы весело засмеялись.

— Неужели вы не устали? Может, вам лучше отдохнуть?

— Вот на вечеринке и отдохнем, — заметил один из бойцов.

— Хорошо, Гриша, согласен. Разрешаю всем вам сходить на вечеринку, только, чур, девушек не обижать! И чтобы в десять всем быть на месте! Кто опоздает, пусть пеняет на себя… Сегодня ровно в три часа я проверяю чистоту. Все. Разойдись!

Время отдыха обещало быть заполненным одними приятностями: мытьем в бане, переодеванием в чистое белье, гуляньем, пением песен под гармошку и балалайку.

Перед началом вечеринки Тамаш разговорился с Билеком, который, несмотря на ранение, тоже решил пойти повеселиться.

— Не хочешь ли ты найти себе здесь зазнобу? — спросил его Тамаш.

— Нет, и не собираюсь. У меня дома невеста есть… Эх, дружище, если бы ты видел, какие у нее глаза! Темные, бархатные, как ночь…

— Красивая, наверно? — заметил Тамаш. — Фото есть?

— Есть, — улыбнулся Билек и вынул из бумажника фотографию, аккуратно завернутую в пергаментную бумагу. С карточки смотрела на удивление красивая улыбающаяся девушка.

— Красивая, очень красивая, — похвалил Имре невесту Билека, — эх и славные детишки у вас будут!

В этот момент в избу вошел комиссар Игнатов, сел, помолчал.

— Я принес плохие известия, — наконец мрачно произнес он.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось, и очень страшное. Во-первых, в Венгрии свергнута революционная власть. Антанта поддерживает какого-то офицера по фамилии Хорти. Думаю, дела там пойдут не ахти как ладно, товарищ Тамаш…

Имре помрачнел, услышав печальные новости:

— Я представляю, что наши господа сделают с теми товарищами, которые вернулись из революционной России! Да их же всех перевешают…

«Страшная вещь — смерть, — невольно подумал он. — Одно дело — умереть в бою, когда вокруг свистят пули и жизнь твоя висит на волоске. И совсем другое — умереть дома, на родине, после преследований и пыток… А ведь сейчас некоторые из моих товарищей по Соликамскому лагерю, наверное, уже добрались до Венгрии и, быть может, сразу же попали в руки палачей. Ну, например, товарищ Кендереши. А ведь у него трое детишек, жена. Он вернулся на родину еще в восемнадцатом году…»