Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая - [54]

– Джулия, – прошептал он, и накрыл мою руку своей, пытаясь меня остановить.

Ясно-понятно.

Приплыли, Маша. Отворот-поворот по-графски.

– Хорошо, прошу прощения, что потревожила, – заявила деловым тоном, словно меня ни капельки не задел отказ. На деле я едва ли не до пяток покрылась краской. Первая предложила мужчине себя, а получила вот это вот все. Одно успокаивало – ради благого дела, а не потому, что гормоны в голову ударили.

Хорошо-хорошо, без гормонов не обошлось, но все же для благого дела.

– Ничего страшного, граф Ортингтон, – проговорила скучающе, тщетно пытаясь застегнуть пуговицы на груди. – У меня внушительный список бывших женихов и, как вы успели меня неоднократно упрекнуть, я незаслуженно обделила их своим вниманием.

Первая пуговица поддалась. Великолепно! Правда, толку от моего занятия ноль: под тонкой тканью отчетливо выступают свидетельства моего интереса к графу Ортингтону. Неплатонического интереса.

– Уверена, один из них окажется столь благородным, чтобы…

Треск рвущейся ткани ошарашил. А в следующее мгновение меня смяли в яростных объятиях и, подхватив под бедра, вжали в стену. И чем ему кровать не угодила?

Губы обожгло гневным, почти лихорадочным поцелуем, выбившим воздух из легких. Язык графа вторгся в мой рот, срывая совсем не целомудренный поцелуй. Я потянулась навстречу горячим рукам, страстно блуждающим по моему телу, плавилась в ласке, пила сбивчивое дыхание Кристиана, вырывающееся с рыком между поцелуями.

Под моими ягодицами оказалась гладкая столешница комода, с которой все полетело на пол. Не разрывая поцелуя, граф скинул с себя камзол и принялся за рубашку. Вид Кристиана, с затуманенным взглядом, распалял желание до невыносимости. Оно пульсировало острой болью внизу живота, кружило голову. Граф издевательски медленно стягивал рубашку, позволяя насладиться игрой литых мышц, по которым лился лунный свет, не отказала себе в удовольствии коснуться каждого изгиба идеального тела. Так и хотелось провести по крепким кубикам… языком.

Я стекла с комода и воплотила свои желания. Кристиан терпел с глухим рычанием, пока я не опустилась на колени, и не принялась за застежку его брюк.

– Сегодня твой день, – прошептал он, заставляя меня подняться, и бережно взял на руки, чтобы отнести в кровать.

От штанов его сиятельства мы избавились также быстро, как от моей сорочки, но менее эффектно. А дальше стало совсем не до титулов…

Кристиан ласкал меня везде: жадно, горячо, страстно, как голодный, дорвавшийся, наконец, до еды. Наши тела извивались в танце безудержной страсти, то яростно вбиваясь друг в друга, то словно танцуя, сливаясь воедино в танце любви и нежности. От нашей страсти скрипела кровать, сбились простыни, а слуги, наверняка, краснели, спрятавшись по комнатам, от моих стонов. Но сдерживать себя я не хотела. Наслаждение волнами подкатывало к горлу, вырывая из него протяжные, хриплые стоны, которые Кристиан тут же подхватывал и выпивал, проводя языком по моим распухшим от поцелуев губам. Неистовый, он то умело доводил меня до вершин, то внезапно останавливался, позволяя насладиться остротой желания, граничащего с безумием.

Яростный толчок и перед моими глазами рассыпались яркие звезды, обжигая каждую клеточку тела, превращая меня в невесомую, легкую радость.

– Обет сломан, – прохрипел Кристиан, закусывая мочку моего уха и подаваясь вперед.

– Обет сломан, – повторила судорожно, раскрываясь навстречу, впиваясь ногтями в его спину.

– Отрекаюсь от уз, – дорожка поцелуев прошлась от ямочки под моим ухом до ключицы, резкий толчок, и я прошептала, едва слышно:

– Отрекаюсь от уз.

Очередная огненная волна прокатилась по телу лихорадочной дрожью, на этот раз ломая чужую магию, срывая цветки навязанных мне уз.

– Джулия, – прошептал Кристиан, ускоряя темп. – Ты моя, только моя…

– Твоя, – прошептала в ответ, извиваясь под мужчиной, которого бесконечно, до умопомрачения, до боли в сердце люблю.

Мы вместе увидели звезды, соединившись телами, душами и сердцами. Тяжелое дыхание – одно на двоих, яростный стук сердец – один на двоих, и даже сон унес нас одновременно: уставших, обессиленных и слитых воедино.

Давно я не спала так… так! За окном мелодично голосили соловьи, воздух, пропитанный сладковатым ароматом цветов, лился ветерком, охлаждая все еще горячую и такую чувствительную после ночных событий кожу.

Кристиан спал, смяв меня в объятиях. Как ребенок прижимает во сне любимую игрушку, так и он держал меня, не желая выпускать и на минуту. Он выглядел таким расслабленным, спокойным и беззащитным, каким мужчина его положения редко бывает с женщиной. Это степень абсолютного доверия – позволить себе сон с кем-то еще, ведь, теоретически, если я захочу, то…

Эксперимента ради, поднесла ладонь к шее его сиятельства и только коснулась подушечками пальцев его кожи, как услышала мягкое:

– Пытаешься меня задушить в благодарность? – он говорил, не открывая глаз. И как давно мы не спим и наблюдаем?

– В благодарность? – переспросила, все же положив на его шею ладонь. В нее втекала яростная сила, бьющаяся внутри Кристиана. Провела ладонью чуть ниже, по стальным мышцам груди.