Двери в черную радугу - [25]

Тропов шмыгнул носом и сильнее вцепился в ручку балкона.

Бурая же смотрела на толпу оживших мертвецов и улыбалась. Сергей не понимал, чему девушка радуется, потому что теперь его, Анжелину и Таню могло спасти только чудо.

В эту минуту он готов был вот-вот сорваться и пустить себе пулю в рот.

Напитавшее атмосферу электричество ощущалось без всяких приборов — чисто физически. Вдали загромыхало — и громовые раскаты быстро приближались. Появились первые дождевые капли.

— Почему они просто стоят? — спросила Бурая.

Тропов пожал плечами.

Он вытащил из кармана джинсов пачку «честерфилда», которую он позаимствовал в кабинете жирного борова, поджег сигарету и сделал глубокую затяжку. Видимо, слишком глубокую — когда дым попал в легкие, Сергей задрожал, несмотря на удушающе жаркую погоду. Звук сгораемых кусочков табачных листьев плохо, но успокаивал. Тропов смахнул дождевые капли, стекающие по лицу. У него появилось нехорошее подозрение, что до утра можно не дожить.

— Тропов, не молчи уже, — начала Бурая.

Но мужчина не проронил ни слова: курил и продолжал смотреть на зомби. Не такого конца он желал для себя, для Тани. Очень хотелось жить. Сергей вспомнил утренние планы найти мотоцикл и съездить в город за продуктами. Как же глупо было с его стороны планировать даже на день вперед, когда мир давно съехал с катушек. Тропову тянуло зайти в комнату к Тане и помириться с ней.

Анжелина бросила на него высокомерный взгляд. В мозгу Тропова мелькнула неприятная мысль о бесконечной глупости, свойственной Бурой. Должно быть, это отразилось на его лице: улыбка девушки погасла. Он ударил ее кулаком в нос. Голова Бурой откинулась назад, а потом дернулась вперед, как воздушный шарик на палочке. Анжелина осела.

Сергей же почувствовал облегчение. Он протянул руку к девушке. Та попыталась опереться о нее, но Тропов неожиданно влепил Бурой звонкую пощечину. Звук получился такой, словно хрустнула ветка. Сергей хотел ударить еще раз, стереть с лица высокомерное выражение. Хотел сделать так, чтобы милое личико было изуродовано синяками.

— Послушай меня, — начал он. — Это из-за тебя я оказался в жопе. И теперь будешь слушаться меня, как собачка. Не дай бог, если ты опять начнешь качать права. Я или всажу нож в твой плоский животик, чтобы долго-долго мучилась, или отдам мертвякам. Поняла?

Бурая кивнула.

Сергей спустился на первый этаж и начал проверять двери. Он долго возился с замками, пока не убедился, что мертвякам потребуется гранатомет, чтобы ворваться в дом. Окна же защищали сварные решетки. Единственное место, от которого стоило ждать маленькие неприятности, было окошко в подвале. Но Тропов сразу выкинул из головы мысль, что зомби пролезут в столь малую дыру.

Ночное небо озарила молния. Свет моргнул. Тропов зашел в кухню и расположился в кресле, обитом тонким красным шелком. Он выбросил сегодня сгнившие и протухшие продукты, отчистил следы крови на холодильнике. Теперь в кухне пахло дезинфицирующим раствором и лакрицей.

Мужчина провел рукой по лысине. Он пытался разобраться в своих чувствах. Еще двадцать минут назад его душила ярость, хотелось размозжить голову Бурой. Эти приступы агрессии в последнее время накатывали все чаще и чаще. Но если раньше ему, размышлял Сергей, хватало разбить стекло в машине или проткнуть ножом пустую бутылку, то теперь хотелось причинять боль.

Не о своей чертовой ярости сейчас надо думать, решил он. Как выбраться из дома?

За спиной что-то зашуршало, послышался глухой удар. Сергей вскочил с кресла и огляделся.

Никого!

В который раз никого!

На цыпочках Тропов выглянул в коридор. Мигал красными и зелеными светодиодами кондиционер на потолке. Фотография в золотой рамке… она была сдвинута набок. Сергей почувствовал, как по спине побежали мурашки.

Зигзаг молнии вновь разорвал чернильно-черную ночь. Возле лестницы валялась самодельная булава. Тропов поднял ее. Он присмотрелся, насколько сильно изолента обматывала ножи и вилки. У него были сомнения в эффективности оружия, но Сергей понадеялся на авось. Если в доме и находился зомби, то вогнать острый кусок металла в голову будет проще простого.

Тропов еще раз посмотрел на фотографию.

И тут до него дошло.

Конечно! Как он раньше не догадался: саморез, ввинченный в стену и на котором держалась рамка, казался чужеродным предметов в богатой обстановке особняка. Слишком грубо присобачен винт. Если приглядеться, то можно увидеть крошки стены на полу.

Нужно убегать из дома, решил Сергей. Неважно куда и неважно удастся ли вообще скрыться от мертвяков — лишь бы подальше от проклятого особняка.

Сергей носился по комнате в надежде отыскать револьвер. Он перерыл все ящики, заглянул в каждый угол. За несколько десятков минут опрятная комната, в которой утром Сергей курил сигару и беседовал о жизни с Таней, превратилась в логово бомжа. Подушки валялись на полу, на них красовались следы кроссовок; пепельница была разбита; гора тряпок возвышалась напротив двери в ванную.

— Таня! — кричал Сергей. — Таня, ты где? Куда я дел револьвер?

Но Таня не отзывалась. Драгоценные минуты уходили, и страх паучьими лапками все чаще касался живота Сергея. Колена мужчины дрожали, сердце гулко билось в груди.