Дверь в любую сторону - [7]

Сам я сгораю от нетерпения испытать Huit Clos по-настоящему.

Моя орбитальная скорость равна четвертой части скорости света.

Орбита на высоте девятисот километров - всего лишь место для парковки, отстойник, где я могу налаживать свое оборудование, производить последние измерения, где в принципе мог бы в последний раз передумать. Но исследовать больше нечего: зонды сняли все возможные показания; я ни за что не передумаю, каким бы разумным поступком ни было передумать.

Звездная река, текущая вспять, танцует вокруг черноты внизу. Горизонт ждет.

Горизонт внизу невидим, но реален. Там нет барьера, там ничего не видишь и не чувствуешь. Я даже не смогу его засечь. Придется положиться на подсчеты.

Горизонт событий - это мембрана, пропускающая в одну сторону. Сквозь нее можно проскочить, но ни ты, ни твои радиосигналы оттуда не выйдут. Согласно математике, при моем прохождении сквозь горизонт событий направления пространства и времени меняются на противоположные. Пространство вклинивается во время, время - в пространство. Из этого следует, что направление к центру черной дыры после прохождения мной горизонта событий будет будущим, обратное направление - прошлым. Вот почему никто и ничто никогда не вырвется из черной дыры: движение внутрь - единственное доступное нам направление, хотим мы того или нет. Мы неуклонно движемся в будущее.

Во всяком случае, так утверждают математики.

Будущее внутри черной дыры очень коротко.

Пока что математики не ошиблись. И все же я не отступаю. Хвала двигателю, я опускаю и опускаю свою орбиту.

Черный пузырь увеличивается, огибающий его поток звезд становится все более плотным и бурным. В трех радиусах Шварцшильда, то есть в 180 километрах, я проверяю все системы. Отсюда уже не вернуться: на расстоянии менее трех радиусов Шварцшильда орбиты теряют стабильность, поэтому автоматика будет постоянно уточнять параметры моей орбиты, дабы предотвратить падение в черную дыру или выброс в бесконечность. Все системы работают отменно, хоть сейчас совершай прыжок. Орбитальная скорость достигла половины световой. Дальше по мере снижения орбиты центробежная сила будет стремиться к нулю, поэтому при продолжении спуска мне придется еще больше увеличивать скорость, иначе - падение в дыру.

Пока я рос - а было это на исходе второго тысячелетия, - никто еще не помышлял о вечной жизни. Никто бы мне не поверил, если бы я сказал, что к своему тысячелетнему юбилею даже не буду себе представлять, что такое смерть.

Даже если все наши предосторожности окажутся недостаточными, даже если я проткну горизонт событий, растянусь в веревку и врежусь в сингулярность, то есть в центр черной дыры - даже тогда я не умру. Ты, мой оригинал, будешь жить дальше; на случай, если и тебя будет ждать смерть, мы уже понаделали достаточно моих копий, некоторые варианты которых обязательно выживут. Моя индивидуальная жизнь значит немного. При желании я могу хоть сейчас перекачать на станцию содержимое своего мозга и возродиться целиком, продолжить прерванную мысль, не представляя (за исключением абстрактно-интеллектуального уровня), что мы с тобой - не одно и то же.

И все же мы - ты и я, - не одно и то же. Я - твоя отредактированная версия: отредактированные воспоминания делают из меня другую, новую личность. Не ТЕБЯ.

На метафорическом уровне черную дыру можно считать выражением смерти, всасывающей всех нас пустоты. Однако что означает смерть в мире матричных копий и модульных личностей? Что есть мой прыжок - тяга к смерти? Или я только дразню смерть? Ведь я собираюсь выжить. Не ты - я.

Теперь я ношусь вокруг черной дыры со скоростью ста витков в минуту, но я так отрегулировал темп работы своего мозга, что скорость кажется мне низкой, даже ленивой. Моему взору открывается причудливый вид. Черная дыра разрослась до размеров небольшой планеты, тонущей в непроглядной бархатной тьме и окруженной поясом звезд.

Никакой двигатель, даже самый расчудесный, не смог бы опустить корабль на орбиту ниже полутора радиусов Шварцшильда; на этом расстоянии орбитальная скорость сравнивается со скоростью света, а ее не способен развить мой двигатель. Ниже орбит нет вообще. Я останавливаюсь на орбите в каких-то шестидесяти километрах от горизонта событий, где моя орбитальная скорость достигает 85 процентов скорости света, и скольжу, не обращая внимания на беспрерывные уточнения орбиты, производимые автоматикой, уберегающей меня от соскальзывания в бездну. Бархатная тьма черной дыры охватывает теперь половину Вселенной; если видимость права, то я валюсь по пологой траектории в черную дыру. Я игнорирую порыв сидящего во мне пилота отключить автонавигатор и вручную выровнять траекторию. Падение - всего лишь релятивистская аберрация, иллюзия моей скорости.

85 процентов скорости света - это орбитальный максимум. Я обязан экономить топливо, потому что впереди меня ждет самое главное - нырок.

На нестабильной орбите в шестидесяти километрах от черной дыры я позволяю бортовому компьютеру переговариваться с компьютером станции, передавая туда данные с моих приборов.

Согласно плану экспедиции, наступил этап скачивания сознания, чтобы в случае непредвиденных осложнений ты, мой оригинал, смог войти в мое состояние и все испытать сам - до этого мгновения. К черту, думаю я. Это мой микроскопический бунт. Я - не ты. Если ты очнешься с моими воспоминаниями, я не стану от этого менее мертвым.