Дверь в глазу - [11]
Разговор со Стивеном выбил меня из колеи, и я пошел обратно, чувствуя глухое раздражение. Однако мне сразу стало веселее, когда я увидел на крыльце, пока наполовину состоящем из голых брусьев, своего соседа и приятеля Джорджа Таббарда. Он стоял на лестнице и приколачивал к балясине над дверью новую резную штуковину.
— Привет, кореш, — сказал он. — Я соскучился и изваял тебе еще одну безделушечку.
Конечно, он не был незваным гостем. Мы с ним чуть ли не каждый день вместе трудились над моим домом и чуть ли не каждый вечер вместе ужинали.
Джорджу давно перевалило за шестьдесят, но он был слеплен из того же теста, что и я. Его предки жили в этих краях с середины XIX века, а сам он имел за плечами пару-тройку жен, породил горстку наследников и вдоволь поскитался по белу свету, прежде чем уйти на покой и осесть здесь с десяток лет назад. Он построил мою хижину практически целиком и не выражал недовольства, получая от меня посильное вознаграждение, хотя в городе запросто мог бы зарабатывать вдвое больше. Но даже больше, чем его усилия, я ценил его компанию, действующую как мягкий наркотик. Он пил, шутил и готов был убивать целые вечера трепом о бабах, бензопилах и об особенностях ведения хозяйства в лесной глуши, словно в жизни просто не существовало других достойных обсуждения тем.
Пара взвизгов шуруповерта — и он зафиксировал свое творение, четырехфутовую гирлянду деревянных помпончиков вроде тех, какие можно увидеть над приборной панелью в машине мексиканского наркодилера. Первое из его изделий я встретил с радостью, однако в дальнейшем Джордж изукрасил своими резными фантазиями все карнизы и балки моего жилища. Он приносил очередную поделку примерно раз в три дня, и вскоре мой дом стал напоминать то, что люди дарят любовницам, отправляясь с ними на уикэнд в дешевый мотель. Но падать в обморок при виде такого великолепия здесь было некому, и я не видел в художественных экзерсисах Джорджа особенного вреда. Впрочем, иногда меня все же слегка пугала мысль, что я вынужден буду жить в кружевном аду, пока Джордж не переедет или не отдаст богу душу.
— Ну вот, — сказал он, отклоняясь назад, дабы полнее насладиться зрелищем. — Симпатичная получилась херовинка, не находишь?
— Я в экстазе, Джордж. Спасибо.
— Может, сыграем в нарды?
— Давай.
Я пошел внутрь и взял доску, ром и банку с оливками, которыми сегодня запасся в магазине. Джордж был безжалостным противником, а игра — шумным и бессмысленным занятием, но мы по многу часов кряду сидели на вечернем холодке, попивая ром, стуча лакированными фишками и сплевывая оливковые косточки за перила, где они беззвучно пропадали в темноте.
К моему удивлению, Стивен перезвонил и сказал, что готов приехать. Мы договорились о дате — через две недели.
До поселка Эйден, где находился аэропорт, было час двадцать минут езды, но, когда мы с Джорджем туда добрались, Стивен еще не прилетел.
Я зашел в сарай из гофрированного железа, который служил терминалом. Маленькая женщина в коричневой куртке-бомбер и с шаром седых волос на голове сидела около радиоприемника, читая местную газету. Я уже с десяток раз летал сюда и отсюда, но она ничем не показала, что узнала меня, — похоже, так было принято в здешних краях. Эта намеренная нелюбезность, пожалуй, имела кое-какой практический смысл. Возьмись пожимать руки каждому встречному-поперечному, и очень скоро у тебя появится такая тьма друзей, что едва высунешь нос из дому, как об этом услышит весь округ. И все же меня слегка угнетала необходимость жить среди приличных на вид людей с манерами портовых грузчиков.
— Мой брат должен был прилететь из Бангора в одиннадцать, — сказал я ей.
— Самолета еще нет, — ответила она.
— Я вижу. А где он?
— В Бангоре.
— И когда прилетит?
— Если б я знала, чего бы я, по-вашему, тут торчала?
Затем она вернулась к газете, положив конец разговору. На первой странице «Арусгукских вестей» была фотография мертвого чау-чау под заголовком «Загадочное животное найдено мертвым в Пайнмонте».
— Очень загадочное, — сказал я. — Тайна дохлой собаки.
— Здесь написано «неизвестного происхождения».
— Это собака, чау-чау, — сказал я.
— Неизвестного, — повторила женщина.
Надо было как-то убить время, и мы поехали на эйденскую лесопилку, где я наполнил кузов досками для обшивки веранды.
Потом вернулись в аэропорт. Самолета еще не было. Джордж не выдвигал никаких претензий, но ему, конечно, не нравилось, что он застрял здесь со мной. Я знал, что сегодня он собирался на охоту. Джордж был твердо намерен раздобыть оленя прежде, чем погода превратит любой выход на лесной промысел в сплошное мучение. В этих местах считалось, что набить морозильник мясом зверей и птиц, убитых собственными руками, — осенний ритуал, от которого не имеет права уклониться ни один уважающий себя мужчина, и на протяжении всего охотничьего сезона мы с Джорджем отправлялись в лес по два раза в неделю. Я практически в упор отстрелил голову ледащему гусю, но пока это была наша единственная добыча. На мое предложение купить в мясной лавке половину говяжьей туши или что-нибудь вроде того Джордж отреагировал так, словно я предложил ему что-то совершенно аморальное. Свежатина гораздо вкуснее покупной дряни, обиженно заявил он. Вдобавок, если твой морозильник опустошат похитители мяса, а такая перспектива вполне реальна для тех, кто живет на отшибе, ты не потеряешь кучу денег.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.