Дверь № 3 - [19]

А если она меня заметит? Что я скажу? Ладно, не поверит так не поверит, алиби у меня есть – сумочка. После книжного она зашла в аптеку, подала в окошечко рецепт, расплатилась, достав деньги из кармана, и вышла на улицу. Я шел следом и вдруг ударил себя по лбу. Рецепт! Значит, у нее есть врач. Вот и зацепка!

Из-за сильных очков темные глаза аптекаря казались вдвое больше. Растрепанная черная борода сильно напоминала волосы под мышками.

– Извините, – запыхавшись, проговорил я. – Моя фамилия Джонсон, я муж Лоры. Не могли бы вы проверить ее рецепт?

– Простите?

– Его можно использовать повторно? Он снял со штыря наколотую бумажку.

– Нет, нельзя. Ста таблеток хватит больше, чем на месяц.

– Ее врач посоветовал присматривать за ней. Она иногда пьет их слишком много, и я немного беспокоюсь. Ну… вы понимаете.

Аптекарь внимательно посмотрел на меня, вздохнул и снова перечитал рецепт.

– Все правильно. Стюарт – единственный врач, чей почерк можно толком разобрать. Сто таблеток. Обычный валиум.

Вот вам и совершенное Лорино хладнокровие. Я перевел дух и повернулся к выходу. Дюжий мужчина в мешковатом синем костюме внимательно изучал стойку с презервативами. Я готов был поклясться, что это тот самый, из больницы. Мир тесен.

В телефонной книге оказалось три доктора Стюарта. Двое из них были хирургами. Я позвонил в клинику Генри Форда и назвал имя. К телефону подошла медсестра.

– Доктора Стюарта, пожалуйста. – Опять гудки.

– Стюарт слушает.

Я представился, упомянул Лору, и он сразу же согласился встретиться со мной на следующий день за обедом. Во взгляде его читалось откровенное любопытство, что меня нисколько не удивило: каждый, кто видел Лору, должен был попасть под ее чары. Удивило другое – Стюарт был похож на меня как брат-близнец. Даже заказали мы одно и то же: ветчину со швейцарским сыром на ржаном хлебе и чай со льдом.

– Я не ожидал, что Лора встречается с кем-то еще, – начал он. Эти слова и то, как они были сказаны, должны были меня насторожить, но в тот момент я не обратил внимания.

– Она часто к вам ходит?

– Раз в месяц. Странная девушка. Ей многое пришлось перенести.

– Да, я знаю, – кивнул я. А знал ли он?

– Сейчас она по крайней мере немного набрала вес. Видели бы вы ее раньше – вся желтая, истощенная, то и дело заговаривалась.

– Так вы ее осматривали?

– Ну конечно. – Он внимательно взглянул на меня. – Вы имеете в виду ее соски? Неужели показывала? – На его лице мелькнула тень улыбки, тут же сменившись хмурой гримасой. – Отвратительное зрелище. Я бы тому хирургу шею свернул.

– Когда вы ее в первый раз увидели?

– Это было… да, в апреле. Я ловил корюшку на озере возле мыса Пили с канадской стороны и вдруг услышал шум на берегу. Народ сбегался со всех сторон. Она запуталась в сетях у рыбаков. Перепугались все страшно. Когда я подошел, они как раз разрезали сети, чтобы ее вытащить. Никогда не забуду: вся в песке, тело отливает золотом в свете фонарей, вокруг прыгают мелкие рыбешки. Я подумал, что выловили труп.

– Утопленница? – поднял я брови.

– Почти. Я сделал массаж сердца, и она сама выкашляла всю воду из легких. И знаете, когда она открыла глаза, мне стало как-то очень не по себе.

– Почему?

– Будь я проклят, если знаю. Вам приходилось испытывать чувство, будто вы проваливаетесь в сон? Очень странное ощущение…

– Так что это было – попытка самоубийства? – перебил я.

– Вполне возможно. Вообще возле мыса очень опасное подводное течение… – Он улыбнулся. – Лора, разумеется, заявила, что просто купалась.

– Немного рановато для купального сезона.

– Вот именно, – фыркнул он. – Между прочим, се одежду так и не нашли. Само собой, в купание не поверил. Кроме того, она была в очень плохом состоянии еще до того, как оказалась в воде. Явное недоедание, разлитие желчи плюс переохлаждение и шок. Так что ей еще повезло.

– И каково же ваше объяснение?

– Боттичелли. Рождение Венеры из пены морской, – усмехнулся Стюарт. Не удержавшись, я тоже рассмеялся. Он продолжал уже более серьезно: – Мышцы у нее были сокращены и при этом атрофированы, как будто она провела долгое время, скорчившись в позе эмбриона. Я заподозрил похищение – какой-то маньяк связал ее и кинул в багажник. А может быть, дело рук мафии.

Человек в багажнике… Или ребенок в автомобильной покрышке?

– Следы изнасилования были?

– Нет, – покачал он головой.

– Ваш прогноз?

– А ваш?

– Пока ни малейшего представления.

– У меня тоже. Могу только сказать, что она перенесла тяжелую травму и поразительно быстро оправилась.

– Как же вы переправили ее через границу? – поинтересовался я.

– Лора сказала, что у нее в Детройте дядя. Ее передали на мое попечение, и я доехал с ней на «скорой» до клиники форда.

Мы долго молчали, окутанные атмосферой тайны.

– Опухоль мозга? – спросил я наконец. Это было последней моей надеждой.

– Никаких признаков. Она вполне здорова. Есть, правда, небольшие аномалии, но…

– Аномалии?

– Вы обратили внимание на глаза? – спросил он так, будто говорил о лабораторном образце. – Зрачки фиксированы – не сокращаются и не расширяются. В темноте у нее наверняка проблемы. К сожалению, от большинства анализов она отказалась. По религиозным соображениям.