Двенадцать месяцев. Февраль - [43]

— Ишь, шустрая какая! — Олеся по-доброму улыбнулась. — Повремени несколько дней, а потом пляши. А пока подумать надобно, как нам тот пояс уничтожить.

— Думаешь, стоит? — с сомнением спросил Кощей.

— По моему разумению, нет артефакта — нет проблем, — убежденно ответила ведунья. — Будь его сутью что-то хорошее — Абрахсис бы за ним не охотился.

— Для начала понять бы стоило, для чего он нужен, — откликнулся Декабрь. — Если мы неправильно его уничтожать начнем, можем еще больше бед натворить.

— Значит, ждем, пока Арина освободится, а уж потом допрос устроим, — решил Январь, подводя очевидный вывод. — Только нужно колдуна к ней не подпустить, да пояс не упустить.

— Кстати да, мне пора богатырей сменять, — всполошился Феликс и добавил, посмотрев на Спутницу. — Ты со мной не пойдешь. Хватит, находилась сегодня.

— А я не буду мешать, — горячо заверила его Надя.

— Нет, туда я тебя точно не возьму. — Февраль остался непреклонен. — Но завтра, если будешь себя хорошо вести, в мельницу свожу.

И снова улыбнулся.

— Правда? — Глаза Спутницы так и засверкали от удовольствия.

— Правда, правда. — Месяц усмехнулся и встал из-за стола. — Сейчас домой тебя верну, да по делам отправлюсь. Беспокоюсь я долго тюрьму ледяную без личного пригляда оставлять.

Распрощавшись со всеми, они ушли. Пока выходили к полянке заветной, Надежда успела задать ему целую кучу вопросов. Девушку очень интересовали ветра и способы их выведения. Пусть и не самые своевременные вопросы то были, да больно Наде нравилось хорошее настроение Месяца. Страшилась она, что может Феликс мыслями своими к печалям прошлого вернуться и снова угрюмым стать. Февраль же только посмеивался, да помалкивал. А когда они дома оказались, пообещал завтра все обязательно рассказать и исчез в вихре снежном.

Переместившись к пещере, где уже много веков была скована во льдах Арина, он поприветствовал двух богатырей, стоящих на страже.

— Простите, задержался маленько, уже и вечереет, — повинился Месяц.

— Ничего страшного, мы еще несколько часов на суше пробыть смогли бы, — ответил ему один из мужчин, отвесив ответный поклон. — А там, если что, на подмогу братьев своих позвали бы.

— Все ли хорошо у вас? Не было ли признаков тревожных? Никого не заметили в окрестностях пещеры?

— Да, никого не приметили во время дежурства. Затаился супостат, носа не кажет. Да и тварей его не видно. Как бы не задумал чего — уж больно тихо все, да ладно.

— Не выйдет, он уже свой шанс упустил, — заверил Месяц.

Стражи морские спорить не стали, и почти тут же исчезли, только воздухом морским соленым после них пахнуло — ушли они в царство подводное.

Оставшись один, Февраль шагнул к выходу из пещеры, поднял взгляд к небу, залюбовавшись россыпью сияющих звезд. И поразился, не сумев припомнить, когда в последний раз вот так просто смотрел на ночное небо. Все некогда было, да и желания не наблюдалось. И только после разговора с Надеждой ему вновь захотелось… жить? Чувствовать? Видеть мир вокруг? Да, именно так: жить, а не существовать в одиночестве, съедаемым чувством вины и горечи.

Спутница, сама того не понимая, пробудила в нем давно дремавшие желания. И теперь они робко и неуверенно, словно молодые весенние росточки, пробивали себе путь в заледеневшей душе Месяца.

Глубоко вдохнув морозный воздух, Феликс широко улыбнулся и послал зов. Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре вокруг него закружились ветра, принеся с собой запахи прелой листвы, соленого морского воздуха, цветов и морозной свежести. Со всех концов мира сказочного прилетели помощнички к своему хозяину, спеша поделиться тем, что успели в мире сказочном заметить. Но сколько Феликс ни вслушивался, погрузившись в свои мысли, так и не смог найти ни одного намека на колдуна и прислужников его.

— Где же ты схоронился? — Недовольно пробормотал он. — В какой норе прячешься, раз вольные ветра найти тебя не сумели? Как и с братом моим старшим в прятки играешь?

Хотелось бы верить, что Абрахсис сбежал, покинув их мир, да только не получалось. Не таков был колдун, слишком мстительный и охочий до власти. Не оставит он попыток поработить мир сказочный, столько сил ради этой цели потратил.

Наказав ветрам и дальше наблюдать, заглядывая в каждый уголок, в самую крошечную щелку, Месяц отпустил их. А сам отправился в пещеру, где пленница его многие века провела. Поход туда всегда сопровождался ноющей болью в сердце, которую он уже давно научился игнорировать.

Зайдя в темное пространство, Феликс зажег магические светлячки, и они полетели под пещерный свод, озаряя все вокруг мягким голубоватым свечением. Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, Месяц решительно подошел к ледяной глыбе, стоявшей прямо в центре охранной пентаграммы. Сразу стало заметно, как некогда чистый и прозрачный лед помутнел, пойдя мелкими трещинками. Все ближе и ближе подходило то время, когда падут оковы, освободив узницу.

Вглядевшись в мутные глубины, Месяц впервые за многие годы решился посмотреть в глаза застывшей внутри глыбы Арины. Некогда карие, с золотыми искорками, они почернели от той тьмы, что царила в сердце женщины, и пожирала ее душу во время заточения. Но совсем не это поразило Месяца. Куда удивительнее оказалось выражение глаз прежней Спутницы.