Евдокия Семенова
Как только в этот город приходила зима, жить в нем становилось невозможно. Высокий уровень смертности, я бы даже сказала, ненормально высокий для этого года, был еще одним тому подтверждением. И вот сейчас, идя по городу, я молилась в надежде дойти до дома живой и здоровой.
Вы спросите, почему я так беспокоюсь по поводу своей судьбы и что это за место, где в огромном количестве мрут люди? Что ж, отвечу: живу я в самом обычном небольшом, но шумном городе недалеко от столицы, и мне семьдесят шесть лет. А показатели смертности такие высокие не только у нас, но и по всей стране, притом в большей степени именно среди старушек, которым за семьдесят.
И почему нам так не везет, уж не знаю. Но как ни глянешь в телевизор, один за другим репортажи идут: то без вести пропала, то упала и разбилась, то отравилась… И все в том же духе. Согласитесь, есть о чем задуматься и чего опасаться. Пусть в моем возрасте уже многие задумываются о смерти, но мне-то пожить еще хочется!
И не заметила, задумавшись, как до дома добрела. Немного постояв около подъезда, пыталась собраться с силами, необходимыми для преодоления первых лестничных пролетов. На этот подвиг чуть погодя все же решилась, а так как жила на седьмом этаже, то в квартиру зашла примерно минут через двадцать-тридцать.
Ох уж эти вечно ломающиеся лифты и работники ЖЭКа, не спешащие их ремонтировать! Хоть какое-то уважение к старым и больным людям имели бы!
Еще столько же времени ушло на то, чтобы отдышаться и разгрузить сумки. В моем возрасте уже вся жизнь состоит из попыток: сходить в магазин, в душ, в туалет, и, скажу я вам, не всегда эти попытки бывают успешными.
Иногда даже ловила себя на мысли, что жду не дождусь, когда же это все закончится. А в следующий миг ненавижу себя за слабость и безволие. Ведь раньше я была совсем другой — яркой, жизнелюбивой, подвижной!
Да уж, раньше…
Вздохнув, отогнала прочь гнетущие мысли и с утроенным — со скидкой на почтенный возраст — рвением принялась расставлять купленные продукты и наводить порядок на и так идеально чистой кухне.
Живя одна и порой просто изнывая от скуки, я с удовольствием загружала себя разнообразными делами. Ведь с подругами, такими же, как и я, старыми рохлями встречалась нечасто, а дочка и внучка меня редко навещали… Вот и приходилось самой себе искать развлечения, на которые еще была способна.
Наконец все дела сделаны, на улице вечереет, и я выбираю какой-нибудь ужастик, дабы хорошо провести вечер.
Приятельницы пришли к единому мнению — мол, на старости лет я совсем из ума выжила. А мне кажется, что в нашем возрасте острые ощущения можно получить только так. Ну или пригласив в квартиру какого-нибудь типа подозрительной наружности. Правда, второй вариант не очень подходит, поскольку может иметь дурные последствия, а деньги на похороны еще не накоплены.
Вообще считаю, мне повезло: для своего возраста я сохранила необычайную ясность ума. Не всем дается такая роскошь: становиться старше и стареть — это такие разные вещи.
Выбрав из новых, недавно привезенных внучкой дисков самый, на мой взгляд, перспективный, я взяла очки и бумажку с инструкцией, где вверху значилось: «Как включить видео».
Я бабушка продвинутая и родных своих обременять не хочу, поэтому у меня таких инструкций много, все разложены по файликам и распиханы по квартире. Например: «Как постирать в стиральной машине», «Куда нажать, чтобы позвонить дочке, внучке» и так далее. И самая главная, хотя и не самая последняя — это инструкция «Как помыться в душевой кабине».
В последнее время мне стало трудно залезать в ванну, и дочь, уставшая постоянно кататься ко мне, купила этот аксессуар. Мой первый опыт обращения с ним был неудачным, после чего я зареклась подходить к этому изобретению человечества, пока дочь не напишет мне самую подробную инструкцию. Но, кажется, я опять отвлеклась. Возраст, возраст…
И вот только я собралась приступить к пошаговым действиям для запуска видеоприбора, как услышала:
— Подлец!
Та-а-ак, просмотр отменяется, у меня появилось развлечение получше: реалити-шоу «Дурдом-2» за стенкой. Приготовилась к бесплатному веселью, устроившись на кухне, — оттуда было хорошо слышно.
— И что ты в ней нашел?!
Ага, ее парень опять пошел по бабам! Вот уж действительно, тот еще ходок.
— Милая, я не понимаю, о чем ты говоришь?!
— Ах, не понимаешь! Тогда откуда у тебя на трусах губная помада?
Ого! Это какие ж там игрища ему новая пассия устраивала? Вот же массовики-затейники.
— Так ты испачкала и не помнишь.
— Я такой не пользуюсь — это не мой цвет!
По тому, сколько времени я уже слушаю эти сцены, можно заключить: он парень хоть и опытный, но все же попался. Ай-яй…
— Милая, у меня никого нет, кроме тебя!
Таким концертом я наслаждалась примерно часа три, успев уже и поесть, и чайку попить, когда ссора подошла к своей кульминации, и парня с вещами выставили за дверь.
М-да, во времена моей молодости такого безобразия не было… Мужики, конечно, все равно гуляли, правда, не так открыто: если жена напишет в райком партии жалобу на своего непутевого благоверного, это ж какой позор будет, не отмоешься. Не говоря уже про лишение премии, а то и увольнение. А сейчас? На них никакой управы нет, чтобы пристыдить.
