Две жизни для одной мечты - [14]

Микела вышла через пару минут. На ней были надеты разодранные на коленях джинсы и доходившая до колен кофта, которая настырно спадала с правого плеча, почти обнажая грудь.

– Быстро ты! – похвалил Дуган. Микела кивнула, попросила сигарету.

– А то мои намокли, – сказала она монотонно. Дуган протянул ей пачку. – И зажигалку. – Микела закурила. Дом Пирса ждал. Ждал ее. Ждал Дугана.

Они пересекли улицу, поднялись на крыльцо. Дуган открыл дверь. Поздний вечер скрасил погром.

– Включи свет, – сказала Микела, докуривая на крыльце.

Щелкнул выключатель.

– Кто это сделал? – спросил Дуган не то растерянно, не то безразлично.

– Я.

– Зачем?

– Искала рисунки той женщины, которая была на стенах в кабинете Пирса.

– Нашла?

– Только фотографию. – Микела вытянула руку, не особенно заботясь о том, что Дуган не видит ее. – Вон там. На телевизоре. Посмотри.

– Ладно. – Дуган прошел в гостиную, взял старую фотографию в рамке, вернулся на крыльцо. – Что теперь?

– Я не знаю. – Микела протянула руку, но когда Дуган передал ей фотографию, не стала сжимать пальцы. Звякнуло разбившееся стекло, треснула старая рамка. – Извини.

– За что?

– Не знаю. – Она нервно затянулась, выдохнула дым.

– Что собираешься делать?

– С чем?

– С домом.

– Ты скажи.

– Я не знаю.

– Я тоже. – Микела встретилась с ним взглядом. – Ты поможешь мне?

– А должен?

– Думаю, да.

– Почему?

– Потому что ты показал мне ту картину.

– Ты смотрела на нее и без меня.

– Не так. – Микела опустила глаза к фотографии у ног. – Думаешь, Пирс сошел с ума из-за этой женщины?

– Пирс – нет, а вот ты, кажется, да.

– Что это значит?

– Просто пытался пошутить.

– У тебя не получилось.

– Я уже понял. – Дуган заглянул в дом. – Надеюсь, ты распотрошила только гостиную?

– Не надейся.

– Понятно, – он попытался улыбнуться. – Досталось только обоям или есть что-то еще?

– Плитка в ванной.

– Это уже хуже.

– Так ты все-таки поможешь?

– А у меня есть выбор?

– Конечно, есть.

– Это снова была шутка.

– Понятно. – Микела поджала губы, шмыгнула носом и неожиданно расплакалась.

– Оставить тебя одну? – предложил Дуган. Она кивнула. – Ладно. Пойду посмотрю дом старика.

– И фотографию забери! – Микела пнула рамку у своих ног. Снова звякнуло разбитое стекло.

Микела села на крыльцо, обхватив голову руками, пытаясь успокоиться. В вечерней тишине было слышно, как по дому Пирса ходит Дуган. Входная дверь осталась открытой, и сквозняк донес до Микелы запах сигаретного дыма. Она заставила себя подняться, вошла в дом. Фотография в разбитой рамке снова стояла на телевизоре. Микела нашла Дугана, взяла у него сигарету.

– У меня есть полторы тысячи. Как думаешь, этого хватит, чтобы все тут исправить? – спросила она, неловко прикуривая чужой зажигалкой.

– Ну, если я завтра вдобавок к этому обналичу свой чек из издательства, то, пожалуй, хватит.

– Ты обналичишь ради меня чек?

– Почему бы и нет? Ты же сама сказала, что во всем только моя вина.

– Снова шутишь?

– Нет. – Дуган увидел, как начала хмуриться Микела, и едва заметно улыбнулся.

«Ты странный, – подумала она, оглядываясь. – Очень странный. Не знаю даже, кто больше меня сводит с ума: ты или та странная женщина из прошлого старика Пирса».

– Что-то не так? – спросил Дуган. Микела спешно качнула головой.

– Нет. Все в порядке. Я просто немного удивилась. Вот и все. – Она жадно затянулась сигаретой, выпустила дым, глядя себе под ноги. – Не хочешь пойти ко мне и чего-нибудь выпить? – Микела заставила себя поднять голову и встретиться с ним взглядом. – И не бойся, у меня в доме нет ни парализованных старух, ни прочих родственников. – Ее губы дрогнули, но улыбки так и не получилось.

– Не думаю, что тебе сейчас это нужно.

– Говори за себя. Ты хочешь пойти ко мне или нет?

– Да.

– Тогда пошли.

Микела взяла его за руку и вывела на улицу.

– Можешь пока посмотреть мои картины, – сказала она, когда они оказались у нее дома. На кухне загремела посуда.

– Ты что, собралась готовить полноценный ужин? – крикнул Дуган.

– А ты снова хочешь ограничиться хот-догами?

– Если с пивом, то да. – Он улыбнулся, услышав безобидную брань, огляделся.

Гостиная была просторной и светлой. Дешевая мебель медовых цветов. Потускневший ковер протерт у дивана и кресла. Телевизор старый, с рогатой антенной. Лиловый бюстгальтер на кресле. Под смятым пледом толстая черная кошка. Дуган посмотрел на приоткрытую в мастерскую дверь. «Что за картины рисует эта чокнутая девка?» Дверь скрипнула, когда он попытался открыть ее. Дуган замер, обернулся.

– Я же сказала, что можешь посмотреть! – крикнула Микела, словно могла видеть сквозь стены.

– Ладно. – Дуган нашарил на стене выключатель.

Загудели лампы дневного света, обнажая десятки радужных пейзажей. Бензоколонки на фоне кукурузных полей. Опоры высоковольтных линий на фоне чистого голубого неба. Ростки деревьев, пробившиеся свозь толщу асфальта. Отражения мостов на водной глади… Дуган подошел к мольберту. Незаконченный рисунок дамбы в лучах заката был знаком и оживлял воспоминания.

– Нравится? – спросила Микела. Дуган вздрогнул.

– Не слышал, как ты вошла.

– Я поняла. – Она подошла к мольберту с картиной дамбы. – Если бы не ты, то я могла дорисовать ее вчера.