Две жены для Святослава - [10]

Или они видят, но молчат?

– На какой день волынян позовем? – спросила Эльга у сына. – Ты готов?

Святослав скривился. На войне он все понимал, но терпеть не мог той хлопотни, что начиналась потом. Волыняне приехали заключать ряд. Теперь предстоял не один день утомительных переговоров: в какой срок и по какому пути новый властитель будет объезжать свои владения, какие и где вдоль этого пути к следующей зиме должны быть поставлены становища, какие и в каком количестве в них должны быть завезены съестные припасы, сколько людей он приведет с собой. А еще размер самой дани и порядок ее сбора! Будет ли князь объезжать селения, осматривать урожай и скотину, считать дымы, дабы знать, откуда сколько надлежит брать, или это сделает сама волынская знать, а ему в становища представят уже собранное? Этот последний способ был проще и удобнее, но для этого нужно доверие иметь…

В земли древлян, смолян, северян, дреговичей киевский князь не ходил полюдьем. Там имелись посадники в основном из числа его родни, которые сами собирали и присылали ему готовое, оставив себе часть на содержание двора и дружины. А посадники, кое-где установив прочные связи с местной знатью, доверяли сбор ей, избавляя веси от наездов дружиной Руси.

На устройство этого порядка ушел не один год: ближние бояре и воеводы – главным образом Мистина, а то и сама Эльга со Святославом то ездили по землям, то принимали посланцев у себя, обговаривая все условия сбора и выплаты дани. А если неурожай? А если зверь вымрет или сбежит в иные края? А если где мор людей и скотины пройдет? А если вражий набег какой случится?

Платить-то люди платят. Но ведь за все это – неурожай, мор и войну – отвечает князь.

Но на Волыни этот порядок можно будет завести лишь лет через пять, а то и десять. Поначалу, пока свежа в памяти война, волыняне должны каждый год видеть князя-победителя, осознавать его силу и помнить, по какой причине теперь вынуждены давать ему дань. Ну и конечно, их старейшины должны привыкнуть пировать с ним по зимам в становищах и своих селах, получать в подарок цветное платье и серебряные шеляги, отправлять всякое лето обозы с товарами в Царьград под охраной княжьей дружины и с княжьей грамотой, покупать там шелка, вино и серебро.

Победа в ратном поле – лишь первый шаг долгого пути. Но именно здесь Святослав предпочел бы остановиться, чтобы дальше все сделалось как-нибудь само собой. Ведь в мире еще столько земель, не видавших его меча. Столько добычи – скота, красивых девок, цветного платья, дорогих мехов! И все это можно взять прямо сразу, без ряда и устава… А мешки считать – он им что, ключник, что ли?

– Может, ты сама, а? – Святша просительно, будто мальчик, посмотрел на Эльгу. – Матушка! Ну ты же всю эту тягомотину знаешь.

– Твоя дружина на Волынь будет ходить, не моя! Не я с Утой и Предславой пойду по дань, а вы с Улебкой! – Эльга посмотрела на племянника, надеясь на его здравый смысл.

Святослав шумно вздохнул. Возразить нечего: дружина пойдет его, и для него важно, хорошо ли она будет устроена на отдых и накормлена. А все касавшееся дружины для него имело первостепенное значение.

– Не хочешь с волынянами рядиться – сходи к Предславичу, потолкуй о невесте! – якобы шутя, усмехнулась Эльга. – Такая-то беседа повеселее будет, правда, Улебка?

– Какой еще невесте? – Святослав глянул на нее.

– Твоей. Не моей же. Его дочке уже есть пятнадцать – пора вам свадьбу играть. Зайди к нему, пока он здесь, напомни. Скажи: моя княжеская воля, чтобы к Рожаничным трапезам была невеста в Киеве, с приданым и со всем, что полагается. А я уж потом Ярославу позову и с ней о приданом подробно потолкую. Не тяни – с ней, да с волынянами, это разговоры долгие, не до весны же им тут жить.

Святослав воззрился на брата, всем видом говоря: час от часу не легче! Улеб только усмехнулся:

– А что, дело хорошее! Коли выросла наша невеста – так давай ее сюда!

– Давай сюда! – Браня запрыгала, радуясь скорой свадьбе в доме.

– Ну… – Святослав озадаченно почесал лоб, прикидывая, как бы разделаться со всем этим попроще. – Осень… Все равно на Волынь пойду по дань, тогда заодно и в Овруч к нему заеду. Заберу сразу и привезу – и дань, и девку.

– А к Олегу все же зайди сейчас, – без улыбки, настойчиво посоветовала Эльга. – И скажи, чтобы невесту после дожинок снаряжал в путь. Чтобы как поедешь на Волынь, уже свадьбу мы справили.

– А чего так? – Святослав понял, что это говорится неспроста и у матери есть тайная мысль.

– Волыняне на днях к Острогляду в гости ходили…

– Точно! – воскликнул Улеб, почти перебив ее: дома без посторонних любимому племяннику позволялось вольное обращение с братом-князем и теткой-княгиней. – Святко, я ж тебе говорил! – Он обернулся к Святославу. – Эти бороды волынские теперь к Олегу пути-дорожки будут топтать – они нам неприятели, а друг другу – лучшие друзья.

Эльга одобрительно кивнула: молодой парень, а соображает.

– В гости? – Святослав гневно сжал челюсти. – С-суки! Я им покажу гости, клюй пернатый! Бороды их вонючие повырву и в задницу запихну!

Он ударил кулаком по столу, будто оттолкнулся, и вскочил.