Две тысячи лет под водой - [14]
— Подойди и вели подойти твоим спутникам, чтобы мы могли разглядеть их поближе…
Когда филолог перевел эту неожиданную фразу, мы были изумлены не меньше наших собеседников. Как именно эти безглазые люди собирались нас разглядеть?
Мы обменялись быстрыми взглядами, но не сочли возможным игнорировать приказание и сделали несколько шагов вперед.
— Еще ближе! — крикнул безглазый человек.
На сей раз перевод не понадобился — хватило и жеста. Мы подчинились и оказались в двух метрах от туземцев. Теперь мы смогли хорошенько их рассмотреть.
Они были одеты в землистого цвета хламиды со своего рода рельефной, резко выделявшейся вышивкой. Лица и руки отливали знакомой серостью и были очень неприятны на вид.
На ногах у них были сандалии, сплетенные из волокон растений.
Оба туземца снова протянули к нам руки и бешено зашевелили пальцами в воздухе.
Затем первый произнес фразу, которую Мартен-Дюпон перевел так:
— Да, я вижу, что вы не очень отличаетесь от нас, и вы не кажетесь мне опасными. К несчастью для вас, нами правит «закон чисел». Ну что ж! Посмотрим! Следуйте за мной…
Он повернулся к нам спиной, как видно, не страшась никакого нападения с нашей стороны, и зашагал по дороге.
Пораженные таинственными словами, только что переведенными нашим ученым другом, мы пошли за незнакомцем.
Спутник проводника шел с фланга нашего маленького отряда, словно пастух, и пальцы одной его руки, протянутой к нам, постоянно находились в движении.
Мартен-Дюпон на ходу изложил гипотезу, объяснявшую его странное поведение:
— Этот удивительный народ, утрачивая из поколения в поколение органы зрения, наверняка приобрел дополнительное чувство, естественным образом призванное их заменить. Их привычка «ощупывать пространство» подсказывает мне, что руки безглазых людей наделены способностью «прикасаться на расстоянии», занявшей место зрения. Прибавив к этому «ощущение препятствий», которым обладают и слепорожденные на поверхности, мы легко поймем, как этим жителям тьмы удается с уверенностью ориентироваться и передвигаться, избегая опасностей. Мало того, глагол «видеть» и его производные сохранились в их языке и просто изменили значение. Они «видят» руками, если можно так выразиться…
Объяснение звучало логично. Риккарди заметил:
— Находчивое и вполне правдоподобное допущение. Но мне любопытно, что это за «закон чисел», которым они нам пригрозили?
Филолог в недоумении развел руками. Этьен проворчал:
— Мне нет дела до их законов и чувств, дополнительных или нет! Хотел бы я только знать, дадут ли нам воду и еду!
Собственно говоря, я разделял мнение шофера, но восхищался и ученым — в такую критическую минуту он способен был строить научные теории, забывая о голоде.
Мои размышления оборвались: мы подошли к большому круговому перекрестку. Насколько мы могли видеть при свете фары, к нему сходились с разных сторон дороги, напоминавшие ту, по которой мы пришли. В центре этой площади стоял большой каменный куб. Издали я принял его за фонтан и бросился вперед в надежде наконец утолить жажду.
Мои спутники, видимо, пришли к тому же выводу и побежали следом.
Каково же было наше разочарование, когда оказалось, что каменный куб замкнут со всех сторон!
Наш проводник также, хотя и с меньшей поспешностью, приблизился к кубу и трижды ударил своим посохом по его верхней грани.
К нашему глубочайшему удивлению, камень завибрировал, как хрусталь или плитка сланца, отвечая на каждый удар глухим долгим звуком.
За этими долгими звуками последовало молчание. Испытывая необъяснимую тревогу, мы безмолвно дрожали и ждали объяснений. Один из наших спутников исчез. Второй, говоривший с нами и, по-видимому, обладавший более высоким рангом, недвижно и молча стоял у каменного куба.
И вдруг, откуда ни возьмись, появилась целая толпа туземцев.
Площадь заполнили безглазые сероватые фигуры; при этом слепцы двигались очень ловко, не сталкиваясь друг с другом. Судя по всему, они следовали какому-то заранее разработанному плану.
Они обступили центральный куб и стали «ощупывать» руками наш отряд, стоявший у каменного сооружения.
«Рассмотрев» нас с помощью своего шестого чувства, все издавали удивленные восклицания.
Мало-помалу снова воцарилась тишина. Безглазые люди отошли на свои места и застыли неподвижно — лишь руки и пальцы все время оставались в движении. Я насчитал около трех сотен туземцев, окруживших нас со всех сторон.
Полетт, буквально падавшая от усталости и измученная голодом, не выдержала чудовищного напряжения. Ноги ее подкосились и она упала бы, если бы Фортис и отец не поддержали ее. Они осторожно опустили девушку на землю.
Мартен-Дюпон тотчас с живостью и страстью обратился к толпе.
По его жестам и интонациям я понял, что он просил туземцев помочь несчастной девушке.
Что-то похожее на сострадание промелькнуло на сером и угрюмом лице нашего проводника, и он в свою очередь произнес несколько слов.
— Мы принесем вам еды и питья, — перевел Мартен-Дюпон, — чтобы вы моги привести в чувство это бедное дитя и подкрепить свои силы.
Фортис и Риккарди кивками поблагодарили, все еще хлопоча над Полетт, а Этьен пробормотал:
