Две тысячи лет до нашей эры - [114]
Изображения в храме Мединет-Абу Рамзеса III, к сожалению, практически не дают представления о внешнем облике кораблей людей моря. Судя по имеющимся свидетельствам, они сильно отличались от египетских судов. Некоторое сходство корабля справа со шведскими наскальными изображениями (см. главу 3 третьей части) вполне может быть не случайным
Хотя Менелай всю жизнь мечтал побывать в Египте, он никогда не намеревался оставлять на такой долгий срок свое царство. Однако через год после своего прибытия в Египет он получил известие о смерти своего брата. Пока Агамемнона не было в Микенах, их кузен Эгисф, сын мятежника Фиеста, с помощью неверной супруги Агамемнона Клитемнестры захватил его трон в Микенах. Агамемнон по возвращении домой был убит. Пока Эгисф удерживал Микены и господствовал на Пелопоннесе, Менелай не мог вернуться в свое царство, не имея за собой большого флота. Поэтому ему приходилось оставаться в Египте, поддерживая связь с движением сопротивления на Пелопоннесе, которое связывало свои надежды с принцем Орестом, сыном Агамемнона.
В 1178 г. до н. э. Менелай получил сообщение, что время пришло, и отправил те корабли, которые смог собрать, на север – в Грецию. На следующий год до него дошли слухи об успешной революции. Дочь Агамемнона Электра, бывшая пленницей в Микенах, создала повстанческую группу, к которой присоединился Орест, тайно прибывший в Микены с севера. Они одолели стражу Эгисфа и убили и его самого, и Клитемнестру. А флота Менелая было достаточно, чтобы внушить страх сторонникам самозваного царя и предотвратить контрудары.
В следующем году Менелай и Елена покинули Египет и вернулись в Спарту.
В это время Менелаю было пятьдесят четыре года, и он чувствовал, что пора осесть, оставив морские приключения для более молодых людей. Имея свою долю троянских трофеев, а также немалое богатство, которое он сумел скопить в Египте, Менелай перестроил дворец в Спарте, придав ему почти египетскую роскошь. В большом зале стояли два трона египетского производства, украшенные слоновой костью. Посуда была серебряной, а стены увешаны бесценным оружием, подаренным восточными принцами. Мечи и щиты переливались золотом и серебром, ониксом и янтарем. Личные апартаменты были обставлены с не меньшей роскошью, хотя здесь принимались во внимание и соображения удобства. Здесь стены были увешаны богатыми гобеленами, мебель украшена великолепными инкрустациями, полы покрыты коврами, а стоящие вдоль стен резные сундуки полны тончайшим полотном.
Каждый вечер, когда домочадцы собирались на ужин в большом зале, служанки проворно сновали вдоль столов, неся подносы со свининой и бараниной, а виночерпии наливали сидящим за столом гостям вино и пиво, менестрели пели о славных деяниях потомков Пелопса и о Трое.
У Менелая сыновей не было (если не считать, конечно, его незаконных отпрысков от рабынь и служанок), и он знал, что после него трон перейдет к мужу его дочери, так же как и он сам получил царство вместе с рукой дочери прежнего царя. Много лет назад, когда все они стояли лагерем у стен Трои, он и Ахилл договорились об обручении его дочери Гермионы, тогда семилетней малышки, с сыном Ахилла Неоптолемом. Теперь Гермионе уже исполнилось семнадцать лет, и Неоптолем прислал эскорт из своих диких фессалийцев за своей невестой. На прощальном празднике, устроенном перед отъездом Гермионы, неожиданно появился Телемах с Итаки. Он искал своего отца Одиссея, который из Трои отправился домой, но туда так и не прибыл.
Года через два объявился и сам Одиссей. К этому времени он уже успел побывать дома и рассказывал невероятные истории – от них буквально волосы становились дыбом – о десяти годах удивительных странствий в Западном Средиземноморье. Менелай был слишком вежливым человеком, чтобы открыто выразить свое сомнение, но никак не мог поверить в сталкивающиеся скалы, сирен, прекрасных богинь и одноглазых гигантов людоедов, которых Одиссей якобы встречал западнее Сицилии. Менелаю приходилось встречать жителей Сицилии и Сардинии и даже испанцев при дворах Ливии и Египта, и они были вполне обычными людьми, которые регулярно плавали вдоль всего Средиземного моря, не встречая других навигационных опасностей, кроме штормов и пиратов.
Он был более расположен поверить рассказу своего племянника Ореста о путешествии в Таврию – в Крым, чтобы доставить домой свою сестру Ифигению, посланную в Таврию двадцать лет назад в качестве жрицы святилища Артемиды в местной ахейской торговой колонии. Орест плыл мимо Трои и сообщил, что разрушенный город остается покинутым, там нет никого, кроме пастухов, которые приспособили для жилья несколько полуразвалившихся хижин. Далее, на черноморском побережье Фракии, он встретил племена, ведущие полукочевой образ жизни. Они планировали двигаться со всеми своими пожитками в южном направлении и перебраться в Малую Азию, как это сделали раньше моски и фригийцы, разрушившие Хеттскую империю. От устья Дуная Орест направился прямо в Крым и там, в небольшой наполовину ахейской, наполовину местной торговой колонии провел несколько месяцев. Он рассказал о фермерах и пастухах, приходивших в город, чтобы выменять шкуры и мешки зерна на вино, оливковое масло и бронзовые изделия из Греции.
