Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное - [11]

Первым заметил ее Бруновский, ученик немецкого астронома Кеплера, и, по описанию его, она сверкала разноцветными огнями подобно бриллианту, ни в коем случае не была туманным пятном и не походила на комету. Эти замечательные явления обратили на себя внимание великого Кеплера, который понимал, какое громадное значение такое сближение могло бы иметь в глазах магов, и захотел исследовать, не происходило ли такого же сближения около времени Рождества Христова. Сближение Юпитера и Сатурна происходит в том же треугольнике каждые 20 лет, но в каждые 200 лет они переходят в другой треугольник и в том же треугольнике опять сближаются, только пройдя весь зодиак, по истечении 794 лет 4 месяцев и 12 дней. Кеплер открыл, что то же самое сближение Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб происходило не менее трех раз в 747 г. от основания Рима и что весной 748 г. к ним приблизился Марс. Что такое сближение действительно было в этот период, удостоверено другими независимыми исследователями и не допускает отрицания. Как ни смотреть на этот факт, он во всяком случае замечателен. Такое сближение, конечно, сразу было бы истолковано халдейскими астрологами как указание на какое-нибудь великое событие, а так как оно произошло в созвездии Рыб, которое, по предположению астрологов, находилось в ближайшем соотношении с судьбами Иудеи, то оно, естественно, и обратило их мысли в этом направлении. Сама форма их толкования могла выработаться частью под влиянием астрологических воззрений иудеев, которая ясно указывает именно на это сближение как на знамение пришествия Мессии, частью же под влиянием общего ожидания Избавителя, которое было широко распространено в то время.

Появление и исчезновение новых звезд — феномен, во всяком случае, не такой редкий, чтобы мог вызывать сомнение. Свидетельство евангелиста Матфея о явлении такой звезды в пределах двух или, самое большее, трех лет того самого времени, в какое, как нам известно, действительно было это замечательное сближение планет, и появление такой же звезды во время такого же сближения 1600 лет спустя можно считать любопытным совпадением. В отношении главного факта в повествовании Матфея мы могли бы иметь сильное и необычное подтверждение, если бы только можно было положиться на уверение, что в астрономических таблицах китайцев сохранилось замечание о появлении новой звезды на небе именно в это время. Но, конечно, было бы напрасно основываться на показании, которое не подлежит проверке и недостаточно определенно[18].

Примерно те же соображения находим у Д.С. Мережковского.

«Кеплер в астрономических выкладках о Вифлеемской звезде, редчайшем будто бы в 7 г. до Р.Х. соединении двух планет — иудейского Сатурна и эллинского Юпитера — знамении великого Царя, Мессии, верно угаданном и вавилонскими звездочетами — „волхвами с востока“ — и побудившем их пойти в Иудею узнать, не родился ли Он там действительно, — Кеплер в выкладках своих ошибся[19]. Но вот что удивительно: не мог он знать того, что мы теперь знаем с точностью, — что настоящий канун Рождества Христова совпадает не с 1 г. н. э., а с 6-7-м до нее, потому что Иисус родился лет за 5–6 до нашего условного Р.Х., так что возможный исторический вывод из неверных вычислений Кеплера о созвездии 7 г. все-таки правилен. И вот что еще удивительней: не мог знать Кеплер и того, что в этом именно 7 г. вавилонские астрономы наблюдали действительно редчайшее небесное знамение — астрономическую прецессию, продвижение равноденственной точки из одного зодиакального знака в другой — из Овна-Агнца в Рыб. Овен-Агнец был для них созвездием бога Солнца, страдающего Таммуза-Меродаха, Искупителя, а Рыбы — знамением „великих вод“ Потопа. Память о гибели первого человечества — Атлантиде, по мифу-мистерии Платона, — сохранилась у вавилонян как ни у одного из древних народов Востока.

Видя, как Солнце вступило в равноденственную точку Рыб, ужасом второго Потопа вечно одержимые вавилоняне, может быть, сказали уже тогда, в 7 г., в канун Р.Х., как скажут потом христиане: „Скоро всему конец“. И если так же заплакали от страха, как тот маленький мальчик на руках матери, у Вифавары, Паромного домика, увидевший на черной туче белого голубя, то не засмеялись от радости, как он, потому что меньше знали, меньше видели»[20].

Выскажем здесь, как нам кажется уместным, одно простое соображение.

Существует определенная закономерность в том, что Провидение имеет свои тайны. Никто не знает место смерти Моисея. Люди другого масштаба, к примеру Чингиз-хан, также имеют право на секреты. Время сокрыло место его могилы. Но существует безжалостная несправедливость в том, что даты рождения и смерти Христа не даны нашему знанию. Они, эти даты, как игрушки на рождественской елке, во всей красе и блеске слегка вертятся вокруг оси, меняя оттенки и привлекая. И время не властно над этим расстоянием, над временным интервалом. Неприкрыто щеголяя своими одеяниями, тысячелетиями бродит по свету одна тайна, очевидная для нас. Проблема этой тайны кажется нам надуманной и несущественной — длительность земной жизни Спасителя.