Две свечи - [38]

Ровно в восемь она выбежала из дому. Двор был пуст, лишь неподалеку от кустиков боярышника прогуливался старик-сосед с черным, кудлатым пуделем. Ксюша приветливо кивнула, мужчина улыбнулся в ответ. Пудель поднял кверху вытянутую морду и вдруг оглушительно залаял.

— Фу, Бонифаций, фу, — смущенно увещевал мужик своего питомца. — Как не стыдно, это же свои!

Однако псина его не слушала, продолжая заливаться истошным лаем. Ксюша прошла мимо, и пудель шарахнулся от нее в кусты.

— Да что ж ты, Боня, право слово! — с неловкостью произнес хозяин. — Будто за тобой черти гонятся. — Он засмеялся своей остроте.

Ксюша натянуто улыбнулась. Бонифаций и не думал вылезать из кустов, маленькие, черные глазки смотрели на нее со страхом и неприязнью.

«Можно подумать, он чувствует, с кем я связалась, — мелькнуло у нее в голове. И тут же она осадила себя. — Глупости. Это просто совпадение. Пудели все трусливы, как зайцы».

Она зашагала к остановке, стараясь вернуть себе хорошее настроение. Ей это почти удалось. Во всяком случае, когда Ксюша подошла к спорткомплексу, вид у нее был сияющий и счастливый.

— Привет, — весело поздоровалась она с Ольгой.

— Привет. — Та окинула ее удивленным и восхищенным взглядом. — Ты где вчера была?

— На свидании. — Ксюша к месту вспомнила, как запудрила вчера Ольге мозги насчет того, что у нее кто-то появился.

— Это видно, — с улыбкой проговорила Ольга. — Выглядишь просто замечательно.

— Спасибо, ты тоже. — Ксюша сняла с вешалки халат.

— Ну, мне до тебя далеко. — Ольга беззаботно махнула рукой, и заговорщицки подмигнула. — Не хочешь поделиться? Он кто?

— Пока это секрет, — произнесла Ксюша со значением.

— Ах ты, вредина! — Ольга показала ей язык. — Тайны заимела от лучшей подруги. Ладно, ладно. — Она беззлобно рассмеялась. — Не хочешь, не говори. Главное, что тебе хорошо, и это видно.

Ксюша ощутила острый и болезненный укол совести. Ну почему Ольга такая простодушная и добрая? Будь она поухватистее да позлее, не было бы Ксюше так мучительно стыдно перед ней.

Дверь раскрылась. На пороге предстал Николай.

— Всем физкультпривет. Ксюш, у меня к тебе просьба на сто рублей.

— Какая просьба? — Она в упор уставилась на него, слегка наклонив голову.

— Уговори Ольгу подать заявление. А то она тянет и тянет.

— А ты, бедненький, ждать не можешь совсем, — насмешливо проговорила Ксюша.

— Не могу, — подтвердил он, оставив без внимания ее ироничный тон.

— Ладно, о’кей. — Ксюша кивнула. — Я попробую.

— Вот спасибо, — обрадовался Николай.

Ольга молча качала головой.

— Ай, ай, ай, как не стыдно. Говорят обо мне, как будто меня здесь и нет вовсе.

— С тобой я уже говорил, — невозмутимо пояснил Николай.

— Да согласна я, согласна, — со смехом проговорила Ольга. — Не стоит ломиться в открытую дверь.

— Тогда сегодняшний вечер предрешен. — Он сгреб ее в охапку и привлек с себе. — Ксюш, идешь с нами в ЗАГС?

— Ксюшка идет на свидание. Отстань от нее. И от меня тоже! — Ольга звонко взвизгнула, тщетно пытаясь вырваться из его рук.

Ксюша смотрела на их веселую, ребячью возню и впервые за долгое время ей не было больно. Она словно стала видеть Николая отдельно от Ольги, ей не принадлежащим.

— Пора работать, — произнесла она спокойно.

— Конечно пора, — согласилась Ольга. — Коль, пусти! Пусти, я тебе говорю.

Николай разжал руки.

— Помни, Оль, ты обещала.

Он скрылся за дверью.

— Ужас! — Ольга с улыбкой смотрела на Ксюшу. — От него не избавишься.

— Да ты и не хочешь.

— Еще бы. Придется соглашаться на эту свадьбу. Да, кстати. — Ольга ткнула пальцем Ксюше в грудь. — Ты будешь свидетельницей. И не вздумай отказаться.

— Не вздумаю.

Ксюша надела халат и выглянула за дверь.

— Проходите, кто первый.

16

Сонька долго не открывала. Так долго, что Ксюша начала сомневаться, дома ли та. Она раз пять надавила на звонок, и все без толку.

Наконец, в глубине квартиры послышались приглушенные шаги, лязгнул замок, и Сонька предстала перед Ксюшей на пороге, облаченная в длинный, до самых пят, домашний халат. Разумеется, это был совсем не тот халат, который приснился Ксюше нынешней ночью — отнюдь не ветхий, а совершенно новый, атласный, весь в разноцветных узорах. Зато неизменное перо было тут как тут.

— Проходи, — деловито проговорила Сонька и втащила Ксюшу в прихожую.

Та сразу же ощутила, как ее охватывает нервная дрожь.

— Идем в кабинет, — велела Сонька. — Там и поговорим.

Кабинет оказался ничуть не меньше гостиной, такой же светлый и просторный. У окна стояла массивное полированное бюро, сплошь заваленное какими-то бумагами. Были тут и огрызки свечей, и новые, неиспользованные свечи, а так же толстые тома в темных обложках без названий.

— Сядь. — Телега подвинула тяжелый, обитый бархатом, стул.

Ксюша послушно уселась, сложив на коленях руки, точно школьница. Она чувствовала себя всецело во власти Соньки и готова была безропотно подчиняться ей.

— Значит, ты желаешь приворот, — не то спросила, не то утвердила та.

Ксюша кивнула и с трудом сглотнула комок, застрявший поперек горла.

— Хочешь, чтобы его сделала матушка Иоанна? — продолжала допрос Сонька.

— Х-хочу, — запинаясь, проговорила Ксюша и прибавила с неуверенностью. — А что, разве может кто-то другой?