Две стороны. Часть 1. Начало - [5]

– Чё, пацаны, тоже «загребают»? – спросил Щербаков. – Куда неизвестно?

– Загребают, суки, – ответил один. – И «бабок» нет «отмазаться». Чё, бля, кадровых что ли нет? Я институт три года назад окончил, а кафедру вообще пять лет назад, ничего не помню, да и сами знаете, как в институте зачеты за «пузырь» сдаются. А у меня семья, дочь недавно родилась.

Остальные в подтверждение загалдели, вспоминая, как они «сдавали» «тактику» и огневую подготовку в институте. Один знакомый Александру краснощёкий парнишка стоял поодаль, молча поглядывая по сторонам. Отец краснощёкого занимал некое положение в администрации города, поэтому насчет службы парнишка особенно не переживал – всё уже было оплачено, и в военкомат он прибыл только для вида. У остальных ни денег, ни связей таких не имелось.

Толстый майор, который, как показалось Сашке, еще более раздался вширь, вручил Щербакову предписание: прибыть шестого июля в штаб Северо-Кавказского военного округа в городе Ростов-на-Дону для распределения в одну из воинских частей нашей необъятной Родины.

На перроне Щербакова провожали родители, друг Костя Акчурин с женой Валей и маленьким сыном Ванюшкой. Отец пытался сдержать слёзы, а мама, как будто предчувствуя что-то, слез не сдерживала, отчего Александр чувствовал себя неловко.

«Ты позвони по возможности сразу, – говорила мать, – попроси уж, чтобы тебя куда поближе распределили, крайний случай хоть куда, лишь бы не на Кавказ», – накануне мама вспоминала о Роме Тулине – однокласснике Александра. Ромка был веселым парнем, шутником, хорошо рисовал, душа компании. Роман Тулин погиб в первую чеченскую в Грозном при штурме вокзала 31 декабря 1994-го. Целых четыре года он считался пропавшим без вести. Наконец, совершенно случайно, его нашли в «холодильниках» Ростова-на-Дону, среди неопознанных погибших бойцов, привезли в родной город и похоронили. Сашка как раз работал в дневную смену и видел похоронную процессию, видел солдат, несущих гроб с одноклассником по центральной улице, видел множество горожан, провожавших Ромку в последний путь. «За что? Зачем?» – думал он в те минуты. Ответа не было ни тогда, ни сейчас.

Подошел поезд.

– Документы все взял? Предписание, военный билет? – не успокаивалась мама.

– Да взял я всё! Взял! – нервничал Александр. – Может, паспорт взять всё-таки? – Щербаков вопросительно посмотрел на отца.

– Не надо паспорт, потеряешь еще, потом восстанавливай, – ответила за отца мама. – У тебя военный билет есть и предписание. Паспорт дома полежит, никуда не денется.

Последний раз обнявшись с отцом, поцеловав мать, Александр подхватил черную сумку с белой надписью «СССР», в которой были собраны вещи «на первое время», и скрылся в вагоне.

Ростов-на-Дону. Штаб СКВО

В Волгограде к Александру в плацкартный вагон подсел майор войск связи, ехавший со своей женой в отпуск. За бутылкой коньяка, которым угостил офицер, они быстро познакомились, и Щербаков рассказал ему свою невеселую историю о призыве в армию.

«Не грусти, – сказал майор, – войны сейчас нет, пошлют куда-нибудь в Сибирь, два года – не двадцать пять лет, как в царские времена, пролетят быстро. Главное, поставь себя сразу как командир. На поводу у солдат не иди, а то они люди такие, особенно «деды» и дембеля. Поблажек им никаких, всё по уставу, в противном случае сядут на шею и ножки свесят. Это я по своему опыту – по-доброму с ними нельзя. В общем, куда солдата ни целуй – везде жопа, как говорят у нас в армии. Познакомишься с офицерами, они тебе помогут в жизнь армейскую втянуться».

После пары забавных случаев из офицерской жизни и полбутылки армянского коньяка Щербаков совершенно расслабился и заснул уже без тягостных мыслей о будущем.

Выйдя из вагона в Ростове, Александр отправился искать гостиницу, так как в штаб округа ему нужно было явиться завтра к десяти часам утра. Первые злоключения начались еще на привокзальной площади в Ростове, и всё из-за того, что Сашка не взял паспорт. Большая сумка сразу привлекала внимание ментов-ППСников – они тут же останавливали проверять документы. Для ростовских милиционеров военный билет и предписание с печатью, видимо, не являлись документами, подтверждающими личность человека. Приходилось очень долго доказывать, что ты не «индюк» и прибыл в штаб СКВО, а в сумке у тебя не взрывное устройство. Причем сцены обыска проходили прямо на глазах у прохожих. В отделение милиции не забирали, но Сашка чувствовал себя в крайней степени униженным. Наглости и хамству ростовской милиции не было предела. Щербаков был беззащитным в чужом городе, и «охранять мирный покой» таких «граждан» ему хотелось еще меньше. В гостиницы тоже без паспорта не селили, даже в гостиницу «Звезда», хотя там проживало много командированных военных, путь закрыт – по военному билету не заселяли. Подвергаясь очередным обыскам и проверке документов, Александр с трудом добрался обратно до железнодорожного вокзала. Там он сразу направился к дежурившим милиционерам.

«Товарищ лейтенант, – обратился он к старшему по званию, – у меня такая проблема», – и Щербаков рассказал ему про историю с паспортом, который якобы у него забрали в военкомате на хранение, про предписание прибыть в штаб СКВО, про «обыски» и невозможность заселиться в гостиницы, – «Посоветуйте, что мне делать? – закончил он. – Или забирайте сразу в «обезьянник». Призвали в армию служить, а из меня на каждом шагу преступника делают».