Две столицы - [2]

"Контрактники" — это талантливые, признанные, а, стало быть, и часто "утверждаемые" бумагой авторы. "Надёжа и опора" издательств и "цвЭт современной литературы". Все остальные, кого не публикуют серьёзные, преуспевающие издательства — "партизаны", коим для выражения "душевного сумбура" знакомыми словами вполне хватает Самиздата. Это я о себе.

Самиздат! Не перестану восторгаться тобой и уважать всех, кто, как и я, доверился тебе мыслями и словами! Опечатки нет: мысли и слова — разные позиции.

По твёрдому убеждению моему СамИздат наполнен произведениями, кои не грех хранить и библиотеке Ватикана!

На основании только моей уверенности, СамИздату, без лишних и ненужных "опросов общественного мнения", следует присудить первое место среди всех мировых хранилищ печатного слова.

И ещё по одной причине пою хвалу изобретению с названием "Самиздат": многих он спас от сумасшествия. Что было бы со мной, если бы Самиздат не существовал в природе? Кто бы меня выслушал и утешил? Кто другой смог бы приютить мои волнующиеся измышления?

В очередь на приобретение шедевров из хранилищ Самиздата, в спину библиотеки Ватикана, я бы поставил "миссис библиотеку Конгресса Соединённых Штатов". Сведущим людям доподлинно известно, что упомянутая библиотека не брезгует ничем и берёт на хранение всё, что появляется рукописного во всём мире. По слухам "миссис" не брезгует и трудами "графов".

На основании этого, непроверенного слуха, Самиздат без промедления следует поставить рядом с упомянутой библиотекой и это необходимо сделать потому, что всемирно известные хранилища шедевров не станут хранить мои рукописи, а Самиздат — пожалуйста, заходите! Милости просим! Пиши и входи всякий, кто пожелает! Читайте и пишите сами! Самиздат быстро определит кто ты: "граф", или всего лишь невинный любитель.

Но основная ценность изобретения с названием "Самиздат" такая: в Самиздате нет редакторов. То есть, таких людей, кто на тысячу страниц вперёд знает, какое произведение "будут читать", а которое "не будет иметь сбыта". В Самиздате есть только "модераторы", иначе — "глушители" слишком бравурных выступлений "невоздержанных на язык граждан". А при чём язык? Самиздатовская публика — "стукачи" по клавиатуре. Насколько известно, самиздатовские "глушители" ещё никого насмерть не "приглушили".

Покажите, хотя бы одного работника из библиотеки Ватикана, или "конгрессовской мисс", который взял бы в "хранилище вселенского разума" на вечное хранение мои записи? Нет такого, и никогда не будет по причине: записи никакого интереса для упомянутых библиотек не представляют. Кому они нужны, какая в них ценность, чтобы хранить там? Показывать студентам литературных институтов на занятиях "как не следует писать"?

А в Самиздате моих "детей" никто не обидит, их примут, дадут место, как самым желанным гостям и будут хранить очень долго! Не теряю надежды, что и меня кто-то и когда-то прочтёт, и, возможно, отзовётся понятными словами. Не в этом ли основное преимущество СИ!? А вот это, кое невозможно оценить словами: написанное могу переделывать бесконечное число раз и пускать его "поверх старого" и такая простая процедура позволяет моим писаниям быть "вечно молодыми"! Читай: "бессмертными". Всякий раз, после "бани", что устраиваю тексту, перед новой редакцией высвечивается алым светом "NEW!". "Новый", значит! Где, в каком издательстве позволят подобную роскошь? Какое издательство позволит открыть рот автору текстом такого содержания:

— Ах, простите, забыл добавить в повесть интересный момент из жизни героя! Совсем не хилую мысль, что свалилась на меня после похмелюги в прошлый понедельник! Ага, во второй половине дня за рюмкой хорошей водки с приятелем на меня "снизошло"… нельзя ли каким-то манером втиснуть "озарение"?

"Посох графомана"… Много различных "посохов" существует и первый на сегодня — "пасторский", возвратившийся из ссылки. Главный. Основной. Не оговариваемый, без сомнений и возражений, посох. Но речь не о нём.

Если "посох графомана" крепкий, надёжный и прочный, то с опорой на него можешь увидеть себя изданным. Приятно! Слава! Пусть и малая! После славы и "посох" уже не нужен, "на ногах стою"…

Но это конец: если вчерашний графоман по чьему-то недосмотру "застыл в бронзе", то в опубликованный бред войти не сможет, и не засветится алым цветом прежнее и ободряющее "NEW" перед старым, много раз полированным, произведением! Ни единого нового слова не примет изданная книга и "посох графомана" будет бессильным…

Если только "переиздание"?

* * *

Верю в приход того дня, когда Библиотека Ватикана первая признается в любви Самиздату словами:

— Я — первая по возрасту и величию Библиотека Мира! Мудрая и много знающая библиотека, но ты на сегодня — молодой и неохватный! Я прекратила свой рост давно по причине: всё редкое рукописное мною собрано, и заняться на сегодня мне абсолютно нечем!

Кризис! Раритеты не бесконечны, иссякли они, а собирать то, что собираешь ты — не могу: гордость не позволяет. Зависть — есть, но проклятая гордость не позволяет хранить то, что пишут графоманы в СИ!

Да и не всё понимаю из того, что написано у тебя. Только через века я стала тем, что есть ныне, а ты совсем за короткое время так разросся, что временами наваливается страх: