Две смерти Сократа - [5]

Аспазия вспыхнула от удовольствия и одновременно ей стало неловко, словно над нею подшутили. Чтобы перевести разговор на другую тему, она спросила, есть ли у Продика собственные сочинения, как у Протагора. Молодой философ ответил, что как только он что-нибудь напишет, Аспазия будет первой читательницей.

— Тогда у тебя есть еще одна серьезная причина, чтобы писать, ведь я стану ждать твою книгу с нетерпением, — улыбнулась гетера. На этом они расстались, и Продик в тот же день отправился в Леонтин, чтобы присоединиться к учителю.

После встречи с Протагором и Продиком Аспазия еще сильнее возжаждала свободы и признания. По ночам при свете масляной лампы она тайком читала сочинения великих мудрецов из библиотеки Конна — многие были подарены авторами, например, Анаксагором[16] и Софоклом[17], которых женщина невероятно чтила. Аспазия впитывала мудрость сочинителей, подобно губке, наслаждаясь изощренностью их умственных построений и точностью образов. Чем больше она узнавала, тем сильнее становилась ее тяга к знаниям.

На одном из устроенных Конном пиров Аспазия познакомилась с Фидием. То был замкнутый, неразговорчивый человек, с головой погруженный в работу. Гетера преклонялась перед его талантом. Фидий был уродлив и кривоног, и все же она день и ночь мечтала о прикосновении рук, которые ваяли статуи богов. Красота Аспазии не оставила скульптора равнодушным. Он пригласил женщину в свою мастерскую у подножия Ареопага и предложил позировать обнаженной для статуи Афродиты. Пока он работал, Аспазия болтала без умолку. Она, словно дитя, восторгалась царившим в жилище творца веселым беспорядком, незаконченными скульптурами, образами богов, проступавшими из кусков мрамора, глиняными набросками. Аспазия говорила о смутных чувствах, которые рождают у нее эти статуи, об искусстве, которое наполняет ее душу сладким дурманом, но Фидий не разделял возбуждения своей подруги и ни капли не интересовался уже законченными скульптурами. Для него они оставались лишь набросками будущих творений, и он легко забывал о прежних идеях, чтобы посвятить себя новым, еще не ясным замыслам. Фидий с легким сердцем уничтожал собственные работы, даже самые удачные. Художник часто оказывался не в состоянии довести скульптуру до совершенства, вообразить конечный результат своего труда. Он не желал тратить драгоценное время на исправление старых ошибок.

Аспазию и Фидия не связывало ничего, кроме физической близости. Гетера понимала, что остается для скульптора лишь красивой женщиной, идеальной моделью и умелой любовницей. Фидий благосклонно внимал ее речам, если только они не касались его работы, но сам не пытался поддержать разговор, и женщине казалось, что он не считает ее достойной собеседницей. Аспазия обижалась, но мирилась с таким пренебрежением. В конце концов, сама близость с гением, пусть даже уродливым и угрюмым, была неслыханной привилегией. Иногда женщине казалось, что перед нею немое божество, которое обладает даром создавать истинную красоту, но не умеет говорить. И все же в один прекрасный день она взбунтовалась.

— Похоже, тебе невдомек, что я нечто большее, чем простая гетера? — спросила Аспазия.

Фидий был потрясен. Оказалось, что он терялся в присутствии своей мудрой и красноречивой подруги и боялся вставить слово, стыдясь собственного невежества.

— Однако это не мешает тебе делить со мной ложе? — настаивала гетера.

— А что мне еще остается? — ответил он очень серьезно.

Единственным недостатком Аспазии из Милета оставалось низкое происхождение. Она была одинокой женщиной восемнадцати лет, чужестранкой без роду без племени. Рассчитывать на поддержку родных не приходилось. Никто не спешил признавать гетеру-иноземку полноправной афинской гражданкой. К счастью, природа наделила Аспазию двумя качествами, без которых нельзя было прожить в городе: она умела копить деньги и ценить истинную красоту.

Оставаясь под властью Конна, женщина делала все возможное, чтобы обрести свободу, основать собственное дело и занять достойное положение в обществе. Аспазия собиралась основать школу гетер, в которой женщины могли бы постигать не только искусство любви, но и грамоту. К сожалению, столь дерзкий замысел в корне противоречил афинским традициям, и правители полиса[18] не уставали чинить препятствия смелой чужеземке. Тогда гетера решилась написать Протагору. Не прошло и недели, как философ в сопровождении Продика прибыл в Афины, чтобы свидетельствовать в пользу Аспазии. Софисты призвали на помощь самых именитых граждан, а среди них оказались Фидий и сам Перикл. Знатная компания, к которой примкнули философы Горгий[19] и Гиппий[20], сумела убедить Ареопаг, что предприятие Аспазии поможет привлечь богачей из других городов и в конечном итоге послужит на благо Афин. Теперь мечты гетеры могли стать реальностью. Женщина светилась от счастья и горячо благодарила своих друзей. Она решила создать необычный дом свиданий, где посетители смогли бы наслаждаться не только красотой гетер, но и поэзией, музыкой и приятным разговором, где женщины стали бы не запуганными рабынями, а великолепными любовницами и тонкими собеседницами, превосходными танцовщицами и музыкантшами, верными подругами, способными утешить в горе, помочь добрым советом или просто подарить чудесную ночь. Она сама учила девушек истории, философии, астрологии и геометрии своего соотечественника Фалеса