Две повести о любви - [19]

Шрифт
Интервал

Отец был биологом и врачом. Изучал и то и другое, а под конец еще закончил курс астрономии. Врачом он практиковал только во время войны, с двух до шести каждый день. Главным предметом его занятий была биология, он специализировался на одноклеточных. Черт его знает, что он в них нашел. Многоклеточные наводили на него тоску. А ради одной самостоятельной клетки он готов был забросить все остальное. Он много путешествовал, был в Англии, Германии, на Красном море. Даже в Индии. И все исключительно ради своих любимых одноклеточных. Еще он написал много книг. Институт океанографии предложил ему кафедру, и мы переехали в Барселону.

Он был биологом с мировым именем. Спустя годы после его смерти Гитлер затребовал его фото, и дед выслал его в Берлин. Испанский анархист и коммунист, да еще с еврейскими корнями, висит в нацистском Музее природоведения! Лучше даже не задумываться, как бы он на это прореагировал.

Мать никогда не ходила в школу. Она была очень прилежной, хорошей работницей, но звезд с неба не хватала, надо признаться честно. Ограниченной была, при всем моем к ней уважении. Помню, как однажды отец рассказывал ей про звездное небо. Пытался объяснить, что Луна вращается вокруг Земли, сильно удалена от Земли и очень большая. А она спрашивает, насколько большая — как этот таз? Взрослая женщина! Она была очень робкой и пугливой, потому что много настрадалась в детстве. Позже это у нее прошло.

Моя сестра вся в нее. Маргарита была застенчивой, неуверенной в себе, очень женственной. Любое важное решение перекладывала на других. Хотя бывала и довольно упрямой. Что втемяшит себе в голову, всего добьется. Пусть и окольными путями.


Думаю, отец ставил политику выше семьи. Мать в этом не участвовала. Так они и жили каждый своей жизнью. Рассказывали, что отец был довольно легкомысленным в общении с женщинами и всегда имел связь на стороне, из-за чего между матерью и дедом возникла враждебность. Они перестали разговаривать друг с другом. Она его обвиняла в том, что отец ходил налево, якобы он поставлял ему женщин. Не знаю, правда ли это.

Дед жил напротив нас на Эрнст-Людвиг-гассе. Нам было видно друг друга. И вот отец и дед условились, что в случае обыска или ареста дед выставляет что-то в окне. Что именно, я уже забыл. Помню, однажды отец встал, как раз натянул брюки, потом взглянул напротив и закричал: «Дьявол! Они пришли!» Схватил ремень и ударил им по кровати. Мне это врезалось в память.

А так вспоминаются только обрывки. По утрам, когда я вставал, он первым делом спрашивал: «Где твой носовой платок?» Я был обязан, так сказать, соблюдать этикет. У меня была пижама с нагрудным карманом, и из кармана всегда должен был торчать платок. У меня сохранилось его письмо, в котором он пишет матери, чтобы она меня не перекармливала, а кормила рационально, он дает ей всякие указания, как я должен себя вести, пишет, чтобы я прилежно занимался гимнастикой, громко здоровался, прямо держался.

Отец еще один раз приходил домой, они ругались, все громче и громче, пока он злобно не бросил матери: «Я пристрелю тебя!» Она в ответ с насмешкой: «Давай-давай, из хлопушки».

Два дня он тогда пробыл у нас, а потом навсегда исчез. Думаю, это было в начале тридцать восьмого, за пару недель до вступления немцев.


Мой брат Пако и я были сильно политизированы. Маргарита — нет, та была скорее в нашу мать, сдержанная и довольно робкая. Пако изучал геологию, а я хотела стать учительницей. Потом началась гражданская война. У Пако была тяжелая астма, но это не удержало его от отъезда с народным ополчением на фронт. Потом он поступил на службу в Советское информбюро, где читал все испанские газеты и выбирал статьи, которые должны были перепечатываться в России. Маргарита училась в коммерческом училище. Она умела очень быстро печатать на машинке. Других способностей у нее не обнаружилось. С числами она была не в ладах. Сестра совсем пала духом: я ни на что не гожусь, я глупая. Нет, Марга, зато тебе другое по силам, у каждого свои способности.

Я хотела работать на Сопротивление. Поэтому, когда началась война, согласилась на место учительницы в «Орфелинато Ривас» в Барселоне. «Ривас» был до войны детским домом, затем его превратили в лазарет, предназначенный для солдат народного ополчения с ранениями в голову. Там я работала каждый день, помогала хирургу, доктору Лею. Многие пациенты лишились зрения. Они пытались делать вид, что ничего не произошло, но я знала, каково у них на душе. Они были в отчаянии и ждали первой возможности, чтобы свести счеты с жизнью. Солдаты нуждались в чем-нибудь, что связывало бы их с внешним миром. Мне удалось разыскать учителя для слепых, который обучал их по системе Брайля. Так они учились ориентироваться самостоятельно. Пока они тренировались распознавать на ощупь буквы азбуки слепых, я занималась другими, которые могли видеть, но были слепы на другой манер. Ведь среди ополченцев было столько безграмотных. Ужасно много. Позже, в тюрьме, мне снова приходилось учить других читать и писать. На этот раз моими учениками были женщины, такие же заключенные, как я сама. Невежество было истинным бичом для Испании, этой проклятой Богом страны.


Рекомендуем почитать
Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Жара

Действие романа «Жара» происходит в Берлине, огромном, деловом и жестком городе. В нем бок о бок живут немцы, турки, поляки, испанцы, но между ними стена непонимания и отчуждения. Главный герой — немец с голландской фамилией, «иностранец поневоле», мягкий, немного странный человек — устраивается водителем в компанию, где работают только иммигранты. Он целыми днями колесит по шумным и суетливым улицам, наблюдая за жизнью города, его обитателей, и вдруг узнает свой город с неожиданной стороны. И эта жизнь далека от того Берлина, что он знал раньше…Ральф Ротман — мастер выразительного, образного языка.


Блудный сын

Ироничный, полный юмора и житейской горечи рассказ от лица ребенка о его детстве в пятидесятых годах и о тщетных поисках матерью потерянного ею в конце войны первенца — старшего из двух братьев, не по своей воле ставшего «блудным сыном». На примере истории немецкой семьи Трайхель создал повествование большой эпической силы и не ослабевающего от начала до конца драматизма. Повесть переведена на другие языки и опубликована более чем в двадцати странах.


Дон Жуан

Петер Хандке предлагает свою ни с чем не сравнимую версию истории величайшего покорителя женских сердец. Перед нами не демонический обольститель, не дуэлянт, не обманщик, а вечный странник. На своем пути Дон Жуан встречает разных женщин, но неизменно одно — именно они хотят его обольстить.Проза Хандке невероятно глубока, изящна, поэтична, пронизана тонким юмором и иронией.


Минута молчания

Автор социально-психологических романов, писатель-антифашист, впервые обратился к любовной теме. В «Минуте молчания» рассказывается о любви, разлуке, боли, утрате и скорби. История любовных отношений 18-летнего гимназиста и его учительницы английского языка, очарования и трагедии этой любви, рассказана нежно, чисто, без ложного пафоса и сентиментальности.