Две повести - [12]
К огорчению Наташи, дядя Володя пробыл всего сутки. Он сказал, что приедет к ней снова, когда побьет всех фашистов.
Наконец пришла долгожданная телеграмма: «Буду двадцатого Киевском вокзале шесть утра».
Укладываясь спать, Наташа знала, что завтра, когда проснется, папа уже будет дома.
Она проснулась ночью и разбудила бабушку:
— Папа приехал?
— Да что ты! — заворчала бабушка. — Ночь еще, я только уснула. Он завтра приедет.
Наташа просыпалась еще несколько раз, но в квартире было тихо, темно. А потом она крепко-крепко уснула.
Антон Иванович едет с женой с вокзала. Ему не хочется ни о чем рассказывать. Он не хочет и жену одолевать вопросами. Скоро он сам увидит дочку. Не надо бы сейчас вспоминать родное личико сына с каштановой челочкой. Не надо сравнивать или противопоставлять. Но он поневоле вспоминает Сережу. К горлу подкатывает ком, душит…
Квартира встречает хозяина ласково. Как всегда при встречах после долгой разлуки, стол накрыт и по квартире разносится аромат традиционных бабушкиных пирогов. Но сегодня Антон Иванович этого не замечает.
— Где она? — спрашивает он бабушку.
— Наташа спит еще! — отвечает та.
Но он не ждет, распахивает дверь в комнату и подходит к маленькой кроватке.
Наташа тотчас открывает глаза.
— Папа!!!
— Я, дочка!
Она вскакивает, теплыми ручонками обнимает его, целует.
А он, прижавшись к ее тельцу, весь замер, счастливый от детской ласки, доверчивости. Потом отстранил ее немного от себя, посмотрел на сонное личико с ярким крупным ртом, розовыми щечками, чистыми глазками и снова прижал к себе:
— Радость ты моя! Солнышко!..
Бабушка, закрыв лицо фартуком, вздрагивала всем телом. Ирина Андреевна стояла и не замечала, как текли слезы по ее щекам.
Где-то там, на работе, Антон Иванович главный. За ним часто приезжает машина, ему звонят по телефону, о чем-то спрашивают, советуются. Но дома хозяева они, женщины; Ирина Андреевна, бабушка и Наташа. Конечно, главная хозяйка — Ирина Андреевна. Но Антон Иванович не всегда её слушается. Вот если чего-нибудь захочет Наташа, ей он никогда ни в чем не откажет. И Наташа, сама еще беспомощная и неловкая, сразу почувствовала свою власть над отцом.
Она не злоупотребляет этой властью. Нет. Дочка, умная, понимает, что папа приезжает с работы усталый, немножко сердитый. И, как мама уже рассказывала, глаза у него становятся действительно круглые, невнимательные, как будто он никого не видит. Но обнимет его Наташа теплыми, мягкими ручонками, поцелует в колючую щеку влажными губками — папка сразу заулыбается. Глаза становятся узкими, как щелочки, веселыми и хитрыми.
Наташа помогает накрывать на стол, когда отец приезжает обедать, укрывает его пледом, когда он ложится на диван отдыхать. Если папа спит, ходит тихонько, на цыпочках. Отдохнул отец — Наташа к нему, и вся власть в ее руках. Захочет Наташа играть в прятки — ну что ж, отец не возражает! Но этого не любит бабушка, потому что в квартире все становится вверх дном и так шумно, что хоть уши затыкай. Захочет Наташа гулять — пожалуйста, с удовольствием! Только, конечно, ненадолго. Папа и вечером уезжает на работу. А возвращается, когда Наташа десятый сон видит.
Ирина Андреевна удивлялась — видно, с возрастом человек становится мягче, добрее: Антон гораздо строже и трезвее относился к своему сыну. Конечно, Наташа больше всего нуждается в ласке. Но Антон Иванович уж слишком ее балует. Надо вырастить хорошего человека. Жизнь — не легкая прогулка по накатанной дорожке. С первых шагов на пути встречаются ямки, бугорки, а потом могут встретиться и большие ухабы. Надо уметь направить человека: вовремя поддержать его, уметь не только поощрять, но и сказать «нет», «нельзя», «плохо». У Березовых как-то само собой получилось, что неприятная и тяжелая сторона воспитания легла на Ирину Андреевну. Когда она упрекала в этом мужа, Антон Иванович оправдывался:
— Ты права, Иринушка. Но что я могу сделать? Я так мало ее вижу! Да и не знаю, как мне ее воспитывать. Ты научи меня, подскажи. Хотя она, плутовка, все равно меня не послушается!
И, видно, Антону Ивановичу очень нравилось, что Наташа его не слушается, потому что при этих словах он так довольно улыбался, что Ирина Андреевна понимала всю бесполезность таких разговоров.
Для Наташи непререкаемым авторитетом была только мать. Если в действиях отца она замечала слишком большую самостоятельность, то обязательно спрашивала:
— Папа, а ты маму чпрочил? Она рачречила?
Антон Иванович, пряча улыбку, отвечал:
— Конечно, спросил! Разве можно без разрешения мамы такое затевать!
Затеи были довольно однообразные, но всегда приятные для отца и дочери. В воскресенье они отправлялись вдвоем гулять.
— Одевайте мою дочку покрасивее! — громко командовал Антон Иванович. — Мы уходим!.. Куда? Это секрет. К обеду вернемся!
Домой возвращались с новыми игрушками, с конфетами в кулечке и молча, покорно выслушивали упреки матери или бабушки за опоздание, за то, что Наташа чего-то наелась и теперь отказывается от обеда.
Ирине Андреевне стало казаться, что Наташа больше любит отца. Он всегда для девочки праздник. С ним связаны только удовольствия. Так, вероятно, думал и Антон Иванович. И однажды, желая похвастаться своей победой, он затеял шутливый разговор:
