Две недели на соблазнение - [34]

По-прежнему не отрывая взгляда от Джулианы, герцогиня проговорила резким скрипучим голосом:

— Мы не были представлены друг другу, не так ли, мисс?

Джулиана не ответила. Однако и не отвела глаз.

— Ваша светлость… — Мадам Эбер взглянула на герцогиню. — Ваша светлость, разрешите представить вам мисс Фиори.

Последовала долгая пауза. Наконец герцогиня проговорила:

— Не разрешаю.

После этих надменных слов весь воздух, казалось, пропал из комнаты. Герцогиня продолжала:

— Признаюсь, я несколько удивлена, Эбер. Мне кажется, раньше среди ваших клиенток не было… простолюдинок.

Простолюдинка… Если бы шум в ушах не был таким громким, Джулиана даже восхитилась бы точным расчетом этой женщины. Она выбрала самое подходящее слово — то, которое быстро и жестоко поставит ее, Джулиану, на место.

Простолюдинка!.. Худшее из оскорблений от той, которая стоит на верху социальной лестницы.

Это слово, словно эхо, раз за разом звучало у нее в ушах, при этом Джулиана слышала не голос герцогини, а голос ее сына. Возможно, именно поэтому и не смогла не ответить.

— А я всегда думала, что герцогини гораздо более цивилизованные. — Слова эти вырвались у нее раньше, чем она успела остановить себя, и ей пришлось прихлопнуть рот ладонью, дабы не сказануть что-нибудь еще.

Спина герцогини сделалась еще прямее, если такое было возможно, а нос задрался еще выше. Когда же она заговорила, слова источали скуку — словно Джулиана была слишком незначительна, чтобы удостоить ее ответом.

— Значит, то, что говорят, правда. Яблоко от яблони…

Герцогиня Лейтон стремительно покинула салон, и колокольчик на захлопнувшейся за ней двери зазвенел бодро и весело, словно в насмешку.

— Не женщина, а мегера.

Джулиана вскинула глаза и увидела Марианну, направляющуюся к ней с озабоченным и гневным лицом. Она покачала головой.

— Похоже, герцогини могут вести себя, как им заблагорассудится.

— Плевать мне, будь она хоть сама королева. Она не имела права так с тобой разговаривать.

— Если бы она была королевой, то уж точно могла бы говорить со мной так, как пожелает, — возразила Джулиана, стараясь скрыть дрожь в голосе. О чем она только думала, подстрекая герцогиню? Ох, в том-то все и дело, что она вовсе не думала о герцогине. Она думала о вспыхивающих янтарными искорками глазах и об ореоле золотистых волос, думала о непоколебимом самообладании, которое ей отчаянно хотелось поколебать.

И сказала первое, что пришло в голову:

— Нет, это мне не следовало так с ней разговаривать. Если об этом станет известно… будет скандал. — Марианна покачала головой и уже хотела возразить, но Джулиана продолжила с робкой улыбкой: — Я ничего не могла с собой поделать. И… Считаю, что она это заслужила.

Марианна широко улыбнулась.

— И правильно считаешь. Она это действительно заслужила! И не только это. Терпеть ее не могу. Неудивительно, что Лейтон такой чопорный и холодный. Быть воспитанным ею… брр, — она передернула плечами, — даже представить страшно.

«Да, должно быть, это было ужасно». Вместо того чтобы почувствовать уныние, она ощутила новый прилив сил. Герцогиня Лейтон может считать себя выше ее и всего остального мира, но она-то знала, что это не так. И пусть доказывать что-либо этой ужасной женщине у нее не было ни малейшего желания, зато еще больше ей захотелось показать герцогу, чего именно он лишает себя с такой жизнью — жизнью холодного отчуждения.

— Дорогая, с тобой все в порядке? — спросила Марианна.

Джулиана встряхнулась и повернулась к обычно невозмутимой модистке, с ужасом наблюдавшей за сценой с герцогиней.

— Мне очень жаль, мадам Эбер, — сказала девушка. — Похоже, я лишила вас важной клиентки.

Это было честно. Джулиана понимала, что мадам Эбер, хочешь не хочешь, придется попытаться вернуть расположение герцогини Лейтон. Нельзя было безучастно оставаться в стороне, когда одна из наиболее влиятельных дам Лондона уходит к другой портнихе.

— Но, быть может, ее светлость, — француженка указала на Марианну, и маркиза, — она махнула рукой в сторону примерочной, где была Калли, — помогут исправить нанесенный ущерб?

— Ха! — Марианна все еще кипела от раздражения. — Как будто я опущусь до разговора с этой… — Она взяла себя в руки и добавила: — Разумеется, я с удовольствием помогу.

— А впрочем… Исправлять тут нечего, — заявила вдруг портниха. — У меня и так полно работы, и я не желаю, чтобы герцогиня Лейтон оскорбляла моих клиенток. — Джулиана в растерянности заморгала, а модистка продолжила: — У меня есть герцогиня Ривингтон, а также жена и сестра маркиза Ралстона. Уж как-нибудь обойдусь без этой старой ведьмы. — Она понизила голос до заговорщического шепота: — Все равно она скоро умрет. Что значит каких-то несколько лет?

Это заявление было столь дерзким и в то же время таким прозаическим, что дамам потребовалось несколько секунд, чтобы его осмыслить. А затем Марианна широко улыбнулась, а Джулиана громко расхохоталась.

— Я говорила, как люблю французов? — спросила она.

Модистка подмигнула.

— Мы, иностранцы, должны держаться вместе, верно?

Джулиана улыбнулась.

— Oui.

— Bon. — Мадам коротко кивнула. — А что насчет герцога?

Джулиана сделала вид, что не понимает.