Две недели и дальше. Плохая вода - [36]

– Кто? – еще больше удивился Стив.

– Я не знаю, – упавшим голосом произнесла Иефа. – Он сидел здесь, на этом валуне, и жутко меня раздражал. Он за нами давно идет. Я хотела вам сказать, но забыла.

– Ну хорошо, а как он хоть выглядел? – вмешался Зулин. – Он человек, эльф, гоблин, орк? На кого он похож?

– Не знаю, – голос полуэльфки опустился до шепота.

– Но ты же его видела?

– Нет.

– Ты же говоришь, что он сидел на этом валуне!

– Сидел.

– И ты его не видела?

– Нет.

– Ууууу, – озабоченно протянул Зулин и повертел пальцем у виска. – У нашей Иефы появился воображаемый друг. Ты был прав, Ааронн, девушка она выносливая, но вот нервная система…

– Зулин!

– …не выдержала.

– Зулин, прекрати! В конце концов, Ааронн тоже…

– Что "Ааронн тоже"?

– Ааронн тоже его… – Иефа запнулась, бросила умоляющий взгляд на эльфа, но тот равнодушно пожал плечами и отвернулся, -…не видел.

– Это многое объясняет,- язвительно хмыкнул маг. – Хватит, Иефа, хватит! У нас других дел по горло! Нам нужно вернуться в эльфскую башню и вставить камень в саркофаг.

– Очень смешно – просто ха-ха, и никак не меньше, – полуэльфка отвернулась от проводника, раз и навсегда решив, что все эльфы снобы и чистоплюи, а все эльфские принцы вдобавок еще и предатели. – А в человеческую башню нам, случайно, не нужно вернуться? А то мы что-то давненько не играли в перетягивание полукровки, я уже даже и заскучала…

– Не ерничай, – осадил барда Ааронн. – В человеческую башню нам тоже нужно. И запомни: не одна ты подвергаешься опасности. Всем остальным тоже несладко.

Иефа замолчала, кусая губы. Зулин торжественно пожал руку проводнику, и отряд двинулся по направлению к эльфской башне. Стив пошел рядом с бардом, приноравливаясь к неширокому шагу девушки, и мучительно пытался придумать, чем бы ее утешить. Иефа хмуро смотрела под ноги и молчала.

Партия успела отойти от башни довольно далеко, когда Стив остановил полуэльфку, тронув ее за плечо.

– Чего? – буркнула Иефа.

– А ты ничего, молодец, далеко их увела, – со всем восхищением, на которое только был способен, воскликнул Стив. – Смотри-ка, вон они, только-только с вырубки вышли! – он повернул барда в нужном направлении и расплылся в довольной улыбке, радуясь, что нашел способ подбодрить "козявку". Но Иефа почему-то не обрадовалась виду выбредающей из лесу толпы зомби и совершенно не подбодрилась. Она пошла красными пятнами и повернулась к Стиву с таким видом, как будто он…

– Сколько можно надо мной издеваться?! – простонала полуэльфка. – Я не понимаю, какое страшное преступление против дварфского народа я совершила, что ты никак не можешь оставить меня в покое!

– Я думал… – растерялся Стив, – я думал, тебе будет приятно увидеть…

– Спасибо! – остервенело рявкнула Иефа. – Насмотрелась уже за сегодня!

День тянулся и тянулся, как сосновая смола. Солнце наконец-то перевалило за полдень, когда партия подошла к эльфской башне и расположилась на короткий отдых возле земляного хода. Иефа стащила с головы платок, махнув рукой на эстетику, и подумала, что такого длинного дня у нее в жизни еще никогда не было. Спину ломило, подгибались коленки, невыносимо хотелось пить и есть. Спать тоже хотелось, но терпимо. "Конечно, – усмехнулась про себя полуэльфка, – когда ты дерешься с гигантским совомедведем, а на следующий день встаешь в шесть утра, лечишь строптивого дварфа, уворачиваешься от шипастых бревен и топоров, проваливаешься в ловушки, исследуешь трупы и надписи, воюешь с бесхозными конструктами, скачешь блохой, чтобы не угодить под случайный огневик, слегка обгораешь, играешь в перетягивание каната с психованным призраком, причем в качестве каната используют именно тебя, а потом бегаешь наперегонки с толпой оживших мертвецов… Ну вот, мысль потеряла. Мда. В общем, можно считать, что день уже удался, хотя еще далеко не закончился".

– Иефа, не спи.

– Я не сплю. Я думаю. Зулин, можешь снова обозвать меня истеричкой, но я уверена, что за нами кто-то наблюдает с самого утра. Ааронн может сколько угодно пожимать плечами и делать скучающий вид, но он тоже это заметил. Почему его высочество не признается – не моего ума дело, но я тебя умоляю, поверь тому, что я говорю, потому что я говорю тебе это последний раз.

– С чего вдруг такая категоричность? Ты что, помирать собралась?

– Нет, просто мне все осточертело. Доказывать, выяснять, объяснять и убеждать… Устала. Или ты мне веришь, или нет. Решать тебе.

– Давай с этим потом разберемся, ладно?

– Как скажешь, командир.

– Камень, камень, камень… – проворчал Стив, рассматривая "клубок силы", изъятый из дварфского саркофага. – Ох уж мне эти предки – шага в простоте не ступят! А ты потом мучайся… Как мы его вставлять будем, скажет мне кто-нибудь?

– Очень просто! – беспечно отозвался Зулин. – Кто-нибудь один будет отвлекать на себя внимание эльфки, а кто-нибудь другой в это время вставит камень в саркофаг – и всех дел!

– Практика показывает, – открыла один глаз Иефа, – что когда в ваших планах фигурирует слово "кто-нибудь", мне через некоторое время становится очень печально.

– Не строй из себя мученицу, – строго сказал планар. – Эта психованная эльфка просто так к саркофагу не подпустит, а вставить камень необходимо. Это для нашей же пользы: если стражи, вместо того, чтобы мутузить нас, начнут мутузить друг друга…