Дважды в жизни (ЛП) - [24]

— Просто… сделаем это быстро.

И мы кончили вместе за рядом деревьев. А потом, пока я смотрела на звезды, он повернул голову ко мне и сказал:

— Так безумно думать, что то, о чем я лишь воображал, может быть в реальности, — он обвел мои губы кончиком пальца. – Но потом я касаюсь тебя, и все фантазии оживают.

Я закрыла глаза, впервые за день, ощущая реальность.

— Ты не можешь так говорить.

Сэм приподнялся на локте, его волосы были растрепаны моими руками, губы опухли.

— Почему?

— Потому что будет сложнее, когда мы разъедемся по домам.

Сэм молча смотрел на меня, отчасти изумленно и отчасти нечитаемо.

— Когда ты будешь это вспоминать, — начала я, уже слыша нелогичность в голосе, — ты будешь помнить просто секс с девушкой в Лондоне?

Сэм рассмеялся и ответил:

— Нет, — он поцеловал меня снова, — если бы я захотел, то мог бы просто переспать с любой девушкой в Лондоне. Я уже говорил, что буду тебя навещать. Мне нравится быть с тобой, даже когда мы одеты. Это я и имел в виду, говоря про фантазии.

Я отодвинулась и посмотрела на Сэма, не понимая, почему от этого становилось лишь печальнее. Что бы ни говорило влюбленное сердце, была ли у нас надежда на длительные отношения? Другие женщины заметят его заботливую натуру, и я уже каждую из них ненавидела. Какой бы ни была большой Сонома после Герневилля, там не будет никого, похожего на Сэма.

Мы встали, мои ноги ослабли. Я устала физически и эмоционально, могла уснуть, стоя на ногах. В лифте Сэм притянул меня к груди.

— Твой папа знает, что ты поступила в колледж?

— Не думаю, — сказала я. – Я не знаю, часто ли мама с ним общается, но она точно не рассказывает ему всего.

— Так ты, действительно, никак с ним не общаешься? – спросил Сэм.

Я прижала палец к его шраму.

— Он присылает подарки на Рождество. Что-нибудь из техники. Он ничего не пишет, или бабушка забирает его записки. Потому что там всегда ярлычок с ее почерком: «Тейт от Яна».

— Но не деньги? Он миллиардер, и… — Сэм притих, уголки рта приподнялись в виноватой улыбке. Не нужно отличаться особым вниманием, чтобы заметить, как бабушка считала деньги. Ян Батлер был миллиардером, но не мы.

— Не деньги. Вряд ли он их передает. Но мы и без них справляемся.

— Майкл, богатый парень с Уолл-стрит, не посылал Лютеру и Роберте деньги на мое воспитание, — сказал Сэм. – И никаких подарков. Вряд ли он помнит о собственном ребенке.

Последнее было преувеличением, но утверждать было сложно.

— Роберта все еще с ним общается?

— Она посылает ему открытки на праздники, — Сэм прищурился, задумавшись. – Думаю, они созваниваются пару раз в году. Но он никогда не звонит сам. Если они и говорят, то звонит Роберта.

— Звучит ужасно. Странно, что я представляю его, как Кристиана Бэйла в роли Патрика Бэйтмена?

— Это удивительно на него похоже.

— И тебя не тревожит, что он такой… жалкий? – спросила я.

— Честно? Не очень. Лютер и Роберта – лучшие родители в мире.

Ох, Сэм был таким спокойным. И у нас были разные жизни. Меня баловали, но удерживали в клетке две нервные женщины. Сэм получал всю свободу, как и всю любовь.

Дверцы лифта открылись, и мы вышли. Обычно Сэм уходил в свой конец коридора, а я – в свой, мы махали друг другу на прощание, а потом тихо скрывались в номерах. Но этой ночью он проводил меня до двери.

— Мне не нравятся твои слова, — прошептал Сэм, перехватив мою ладонь и мешая вставить ключ-карту. – До этого. Что для меня это просто секс. Думаешь, я такой?

— Не такой, — я посмотрела на его напряженное лицо. – Просто ситуация чудесная и ужасная. Чувств к тебе у меня все больше, а это всего за неделю, а с Джессом за три года и половины такого не было. И это закончится. Очень… обидно.

Сэм с тревогой отодвинулся.

— Почему это закончится?

— Потому что…

Он склонился, прервал мои слова сладким поцелуем и остановил круговорот мыслей в голове. Сэм отодвинулся, обхватил мои щеки ладонями и посмотрел в глаза.

— Такого не будет, — сказал он, — понимаешь?

Я кивнула, чуть запыхавшись.

— Да.

Сэм поцеловал меня еще раз, а потом замер. Его щеки покраснели, и он признался:

— Думаю, я влюбляюсь в тебя. Это безумно?

Только кусая губы, я подавила вопль радости. А потом выдавила:

— Нет. Не безумие. И у меня так.

Глава 8

Следующим утром, когда Лютер и Сэм подошли к нашему любимому столику, я даже не могла поднять глаза на Сэма, не выдав себя глупой широкой улыбкой. Бабушка бы сразу поняла, что мне не только нравился этот парень, но и то, что мы занимались сексом и думали о возможном совместном будущем.

«Думаю, я влюбляюсь в тебя».

— Где Лютер? – спросила бабушка.

После ее слов я вскинула голову. Обычно Сэм, коротко поздоровавшись, брал тарелку и торопливо уходил к буфету. Но этим утром он был растрепан, выдвинул стул и тяжко сел.

— Еще в постели.

Сэм поймал мой взгляд, и его обычно веселые глаза практически ничего не выражали. Он скривился, хотел заговорить, но закрыл рот и перевел взгляд на окно, выходившее в сад. Я наблюдала, как Сэм начал грызть ноготь большого пальца. Мы молчали секунд десять, не знали, что сказать.

Все мои внутренности, словно в районе пяток оказались. Мы с бабушкой тревожно переглянулись.